Виктория Килеева

Если ты не посмеёшься над жизнью, жизнь посмеётся над тобой.

То, что можно легко бросить, а потом так же легко вернуть, не ценится.

— Асют, это ужасно.

— Что именно?

— Мне двадцать лет. Почти двадцать один. И я… девственник.

— Андрей, ты свят, ты увидишь Господа…

— Но я хочу увидеть Настю. Голой. Или вообще какую-нибудь голую живую женщину…

— Живую — в смысле, не на картинке?

— В смысле, не труп. На таких я уже насмотрелся.

— Современный мужчина растерян — ему бы про восьмое марта не забыть, а тут ещё какое-то искусственно навязанное четырнадцатое февраля. День всех влюблённых — ужасно несправедливый праздник: он лишний раз напоминает тем, у кого проблемы в отношениях, что у них всё плохо, а тем, кто одинок, навязывает ошибочное мнение, будто с ними что-то не так. Те, у кого есть любимый человек, счастливы и без всякого праздника. Не надо тыкать нас носом в нашу личную жизнь — мы и сами про неё знаем, отвалите!

Жизнь и так штука несладкая. А если я ещё сахар в чай перестану класть, то вообще хоть помирай.

Только открыто выражая своё мнение и протест, он чувствовал, что наконец живёт.

Мне иногда кажется, что моя голова — это ворота, мозг — вратарь, а любая новая информация — это мячи, и они летят в ворота один за другим, а усталый раздражённый мозг отфутболивает их с возмущённым криком: «Пошли вон! Как-то без вас жили и дальше проживём! Достали!» Но всё же какая-то информация в ворота залететь успевает, и эти случайные мячи и составляют мой скудный багаж знаний.

Сначала он называет женщин тёлками, а потом удивляется, почему он не нравится женщинам.