Фазиль Абдулович Искандер. Сон о Боге и Дьяволе

Я людям дал средство — совесть и разум. Люди, ваша судьба в ваших руках — действуйте сами, сами, сами. А в минуту слабости вам поможет вера — мой ободряющий кивок! Я открыл путь. Да, он трагический, но это путь из катастрофы. Добро беззащитно без памяти о зле. Но, чтобы сохранить память о зле, и зло должно быть нешуточным. Вот почему я допустил зло, которое надо победить людям, чтобы навсегда сохранить память о нем. Надо победить его людям, а не устранять Богу.

0.00

Другие цитаты по теме

— Так, может, ты тогда скажешь, откуда взялся я?  — спросил дьявол.

— Я хотел понять, — вздохнул Бог,  — не может ли разум сам выработать совесть. Я вложил в тебя только искру разума. Но она не выработала совести. Оказывается, сам ум, не омытый совестью, становится злокачественным. Так появился ты. Ты неудачный проект человека.

— Я неудачный проект человека?!  — возмутился дьявол.  — Это человек неудачный проект дьявола!

— Вот ты говоришь: любовь, любовь!  — а самая большая страсть человека — это страсть возмездия. Человек, униженный подлостью мерзавца, больше всего мечтает о сладости возмездия, и ему плевать на твое учение о любви!

— Возмездие — это кровавое прощение зла. Но зло нельзя прощать, но и нельзя мстить. Однако для разумного человека есть выход из тупика. Он должен обернуть страсть возмездия на свою жизнь, и он вдруг увидит со всей ясностью, что сам не всегда был справедлив, сам должен заняться своими грехами, и окажется, что именно подлость унизившего его мерзавца раскрыла ему глаза на его собственные слабости.

— Выходит, подлец полностью оправдан! Он даже был полезен!  — радостно воскликнул дьявол.

— Никогда!  — загремел Бог.  — Сделавший подлость каленым покаянием должен выжечь из своей души эту подлость! Иначе я беру его на себя. И он у меня так завопит в аду, что в раю услышат его и вздрогнут!

— Но, допустим,  — продолжал дьявол,  — человек, сделавший подлость, покаялся и подходит к человеку, которому он сделал подлость. Что тот ему должен сказать?

— Не мщу, но и не прощу,  — ответил Бог.

Сила моего замысла как раз состоит в том, чтобы из реальных, разных людей создать полноценное человечество, а не выдумывать искусственных людей. Для этого у меня достаточно ангелов. Я бы мог людей заменить ангелами, но это неинтересно, к тому же ангелы не размножаются. Совесть развивается в борьбе со злом, и будущее добра обеспечивается бдительной памятью о побежденном зле.

— Ты говорил, что знак твоего существования есть и на Земле,  — напомнил дьявол.

— Да. Это совесть. Никакими земными причинами ее не объяснить.

Совестливый человек и на необитаемом острове совестливый. Так что люди здесь ни при чем. Это стыд передо мной.

И тем не менее, надо сотрясти Россию надеждой. Для начала необходимо создать алмазной чистоты и твердости центр. И тогда человек, обиженный чиновником в любом конце страны, скажет: я буду жаловаться в Москву! И чиновники, зная, что Москва тверда и чиста, как алмаз, приутихнут. А граждане, видя такое, воспрянут духом. И начнется кристаллизация чистоты по всей стране. Иначе — бунт. И люди скажут: лучше узаконенное беззаконие, чем бессильный закон. И обиженные чиновниками сами станут чиновниками и будут мстить за свои былые унижения. Дурная бесконечность…

Если бы я вмешивался во все жестокости и несправедливости, человечество окончательно отупело бы и оскотинилось! Всякое вмешательство даже со стороны Бога ничему не учит!

Молчи, болван!  — крикнул Бог.  — На моем сердце миллионы шрамов от боли за человека! Если б я остановил японского мальчика, я должен был бы остановить все войны, все жестокости людей! Если я буду все это останавливать, люди никогда не научатся самоочеловечиванию.

Зло истреблять, добро творить. Таков наш долг, для того нас боги и создали. Иначе мы уже не русскими людьми будем, а так, нежитью полумёртвой. Вроде как ещё с сердцем, но на самом деле уже и нет.

Я встретил его пятнадцать лет назад; мне сказали, что в нём ничего не осталось — ни разума, ни совести, ни сознания; и даже самого примитивного осознания жизни или смерти, добра или зла, хорошего или плохого. Я встретил этого шестилетнего ребёнка с его пустым, бледным, бесчувственным лицом и чёрными глазами... глазами дьявола. Я провёл восемь лет, пытаясь дотянуться до него, а потом ещё семь, стараясь держать его взаперти, потому что я понял — за глазами этого мальчика скрывалось чистое... зло.