Андрей Макаревич

Так получилось, что я очень требовательно отношусь к слову, поэтому меня глубоко не интересует то направление жанра, сейчас очень многочисленное, где русский язык служит такими кирпичами для ритмического заполнения музыкального пространства.

0.00

Другие цитаты по теме

— А вам знаком Шуберт, Шопен, Берлиоз?

— Знаком ли мне Берлиоз? Удивительно, что вам знаком Берлиоз.

— Я по нему специалист.

— Да ладно, кого вы там знаете? Из какого дома?

— Что значит из какого дома? Нет, послушайте, это сейчас Берлиоз — район Парижа, а в 19 веке он был композитором, писателем и критиком.

Рэп — так это называют они. Вопли — вот как это называю я.

— Не знала, что ты играешь на виолончели.

— Да, мои родители видимо подумали, что назвать меня Леонардом и перевести в класс для одарённых детей будет недостаточно, чтобы меня били в школе.

( — А я и не знала, что ты играешь на виолончели.

— Да, мои родители решили, что мало меня в детстве били за имя «Леонард» и учебу в спецшколе.)

Смесь госпропаганды и дешевого порно,

Смесь Лепса с Биланом под биты Вани Дорна -

Этим стрёмным попкорном мы сыты по горло!

В детстве, убедившись, что я не способен научиться играть ни на одном инструменте, мама утешала меня тем, что кто-то же должен и слушать. И я довел до совершенства свое искусство хлопать и кричать «браво».

А мы вообще без пафоса, значит не в формате.

Пытаться музыку играть — несовременно, хватит!

Нас разнесут в комментах у селебрити нахлебники,

Как будто мы для них мультфильм «Дети и волшебники».

... я вернулся домой, и отец переписывал «Hard day's night». Было чувство, что всю предыдущую жизнь я носил в ушах вату, а тут вдруг ее вынули.

Для человека, который лишен музыкального слуха, всякая музыка — шум.

Изумительная, нечеловеческая музыка! Я каждый раз с гордостью, может даже с наивностью детской, думаю, — какие же чудеса могут делать люди... Но часто слушать не могу — на нервы действует. Хочется милые глупости говорить, гладить по головкам людей, которые, живя в грязном аду, могут создавать вот такую красоту. А сегодня гладить по головкам нельзя — руку откусят, а надобно бить по головкам, бить безжалостно! Хотя в идеале мы против всякого насилия. Задачка адски трудная.

— Какой дикий шум, Брюс! Не понимаю, как ты можешь слушать!

— Это душа белого человека, Гас. Пришли, завоевали, покорили, — объясняю я.