... Скажи зачем? Что заставляет нас врать, если по всему раскладу можно этого не делать?
Нельзя обстоятельствам жизни давать определение. Какими бы они ни были, но, существуя вне системы определений, существуя, так сказать, энтропически, в хаосе обстоятельств, факты еще имеют шанс видоизмениться, выстроиться во вполне благополучный клин ли, ряд, круг. Названные же, сформулированные, они как бы подчиняются команде определяющего слова, и тут уже — без вариантов.
Чем отличаются тридцать шесть лет от сорока шести? Ощущением, что тридцать шесть — это почти конец, тогда как сорок шесть — самое начало.
Писатель не может лгать, тогда как журналист только этим и занимается. Писатель лжет, искажая реальность. Но это прием, чтобы показать всю правду. А журналист описывает реальность и фабрикует ложь, следуя профессиональному долгу.
— Я просто слушала.
— Её ложь? Все нормально. Она всегда так поступает с хорошими людьми — дезориентирует, заставляет в ней нуждаться, а потом забирает то, что ей нужно и выбрасывает, как мусор.
— Она постоянно думает о тебе, почему ты оставил ее в живых. Слушает запись твоего звонка в службу спасения в тот день снова и снова.
— Ты должна быть очень осторожной, поверь, говорю из своего опыта, Харли Сантос — самовлюбленная психопатка и убийца. И все же, она заставила меня сходить по ней с ума, а тебя сопереживать ей. В этом ее сила. Но вместе, мы сможем использовать это манипулирование, забраться в ее голову, также, как она и заставить сомневаться в собственном здравомыслии. А потом сможем быть свободны.
Пожалуйста, не употребляйте этого иностранного слова «идеал». Скажите просто, по-нашему: «ложь».
Cлайд с цитатой