Андрей Белянин

Не надо так переживать из за прошлого. Ты всё равно его не догонишь и не вернёшь.

Нет ничего таинственнее души человека.

Сила не всегда равноценный синоним свободы.

— Куда едем?

— В шкаф. Если ты, Вольфганг Амадей, решил, что я за тобой весь день буду в подвенечном платье бегать, так обломись! Ты уже дал мне понять, что я не в твоём вкусе… Всё, теперь во мне клокочет обида и ревность!

— А можешь просто переодеться, без лишней болтовни?

— Могу. Но это унижает меня как личность.

— К тебе белочка пришла, эсэмэску принесла! – противным мультяшным голоском предупредил мой сотовый.

Хельга как-то наустанавливала мне в телефон всяких приколов, фенечек и прибамбасов. Лично я привык, я отец, а вот пассажиры в маршрутном такси пару раз требовали срочной остановки, когда на весь салон раздавался рёв тираннозавра – звонок учительницы.

А нет ничего хуже думающей женщины! Это всегда приводит к переосмыслению бытия, срывам, валерьянке и осознанию того, в какой же грязи мы на самом деле живём…

Ваня, а вот от вас уже и не ожидала – мы ведь практически помолвлены! Да, да, вы первый кричали «горько», креститься поздно, пора глядеть на правду прямо. Как оно вам ни больно, но я ваша навеки!

Мама приедет ненадолго (о, и на сколько же?), всего на два-три (ага, четыре-шесть-восемь!) дня (не часа?!!), сварит борщ (196745809-я попытка меня отравить…), поможет с уборкой по дому (в прошлый раз я недосчитался телевизора!), ты даже не заметишь её присутствия (полтора центнера вес, три метра в обхвате, хромает на левый протез со скрипом!), и, в конце концов, она моя мама…

— Ладно, шучу… В смысле, пытаюсь. Неудачно, да? — поспешно извинился я.

Мужчина дотянулся левой рукой до сердца, отчаянно хватая ртом воздух, и кое-как выпрямился. Вот ведь правильно говорят, что мы лишены чувства юмора, ну так на фиг же мне было лезть экспериментировать?!