Свой среди чужих, чужой среди своих

[Шилов показывает Каюму фокус с золотой цепочкой]

— Шайтан!

— Твоя?

— Мой.

— А золото... где? Пойдем, покажешь.

— Ай конь, конь. Я конь жалел. Бай, собак, лицо камча бил...

— Твой отец бай?

— Кака́я бай? Каюм жениться хотел! Деньга не был — калым платить! Папка старый у мине. Старый! Мамка старый. Юрт совсем худая стал... дождик мимо крыша капает... Халат! О! Халат не был у мене, халат не был, честное слово, у мене халат не был... каждый шакал халат носит. Я целый год без халат ходил! Конь! Конь держал! Конь! Давно уехать надо был! Конь держал, конь болел! Конь жалел!

0.00

Другие цитаты по теме

— Ну, зачем тебе это надо? Ну, скажи мне, я хочу знать! Ну, скажи, зачем тебе это надо?! Ну принесёшь... ну принесёшь ты это золото. Ну и что? Ну они же тебя за это же золото и расстреляют, понимаешь? Расстреляют! Вон! Вон же граница! Уходи, не будь же ты кретином! Это надо одному, а не всем. Понимаешь? Одному! Уходи! Такое бывает только... только раз в жизни. Только раз, ты пойми, раз! Господи... Господи, ну почему ты помогаешь этому кретину, а не мне?

— Потому что ты жадный. А даже Бог велел делиться.

Рагнара всегда любили больше меня. Мой отец. И моя мать. А после и Лагерта. Почему было мне не захотеть предать его? Почему было мне не захотеть крикнуть ему: «Посмотри, я тоже живой!» Быть живым — ничто. Неважно, что я делаю. Рагнар — мой отец, и моя мать, он Лагерта, он Сигги. Он — всё, что я не могу сделать, всё, чем я не могу стать. Я люблю его. Он мой брат. Он вернул мне меня. Но я так зол! Почему я так зол?

Я охотно повторяла парадоксы, вроде фразы Оскара Уайльда: «Грех — это единственный яркий мазок, сохранившийся на полотне современной жизни». Я уверовала в эти слова, думаю, куда более безоговорочно, чем если бы применяла их на практике. Я считала, что моя жизнь должна строиться на этом девизе, вдохновляться им, рождаться из него как некий штамп наизнанку. Я не хотела принимать в расчет пустоты существования, его переменчивость, повседневные добрые чувства. В идеале я рисовала себе жизнь как сплошную цепь низостей и подлостей.

Город сошел с ума, люди куда-то спешат,

Медленно затвердевает моя душа.

Кухню наполнил дым тлеющих сигарет,

Еле слышны отголоски вчерашних побед.

Мне бы сейчас полетать над облаками,

В параллельный мир окунуться с головой,

Мне бы сейчас полетать, взмахнуть руками,

Но падать больнее всего.

Печально, но факт: чем меньше у нас денег, тем чаще мы хватаемся за бумажник.

Одно слово… О, я безумец! Это слово… я со слезами повторял его накануне, я расточал его на ветер, я твердил его среди пустых полей… но я не сказал его ей, я не сказал ей, что я люблю её…

перед тем, как меня не станет.

перед тем, как меня не станет — по берегу бы пройти,

обнимая руками море, избавляясь от памяти.

умываясь холодной солью, из дурмана скрутить петлю.

мне так долго хотелось на волю. помоги мне, я мало сплю.

перед тем, как меня не станет — не ругай меня, отпусти

мне не нужно тревожных прощаний, и ни в горе, ни в радости.

мне не нужно твоих обещаний. обещают всегда от боли.

я не знаю, как это случится: может, радостно, может, с воем.

перед тем, как меня не станет, не пройдет и трети зимы,

не хотелось бы пошлой драмы, не хотелось бы линий прямых,

не хотелось бы мессы органной, каждый звук — это сильный шок.

перед тем, как меня не станет, ты увидишь, что всё хорошо.

Иногда, чтобы помочь кому-то, ты должен сделать ему больно.