Харри Эдмунд Мартинсон

До сих пор не установлено, чего в мире больше — греха или морали. Во имя морали совершались ужаснейшие преступления. Это — великие грехи морали.

И великие войны — это не бездумные, стихийные, гигантские промахи и ошибки, а заранее продуманные моральные акции.

Разумней будет, если мотылёк

повременит лететь на огонёк,

который предлагает нам услуги.

До сих пор не установлено, чего в мире больше — греха или морали. Во имя морали совершались ужаснейшие преступления. Это — великие грехи морали.

И великие войны — это не бездумные, стихийные, гигантские промахи и ошибки, а заранее продуманные моральные акции.

Разумней будет, если мотылёк

повременит лететь на огонёк,

который предлагает нам услуги.

Человек, знающий мир, принимает его таким, каким мир бывает в моменты наибольшего ослепления, а не в моменты наибольшего просветления.

Шедевры столь же редки, как редкие орхидеи.

Меж бесов поживёшь — и доброта

покажется диковинной страной,

где ценят плод за то, что он есть плод,

где счастье простоты поёт кукушкой,

звенит в долине сердца.

Пустой, бесплодный космос ужасает,

он не спускает с нас стеклянных глаз.

В хрустальных круглых окнах корабля

созвездия застыли без движенья.

Мы бережём свои воспоминанья

о долах Дорис. В море без воды,

без бурь, без волн, без ряби — вздорожали

и взрывы чувств, и даже сновиденья.

Пустячный вздох — как ветер в жаркий день,

рыданья — родники, корабль — олень,

что к Лире мчит бесшумно и легко,

а Лира непостижно далеко,

как будто не прошли мы долгий путь

и время здесь не движется ничуть.

Самое утончённое — это всегда произведение искусства. Искусство природы или человека.

Ленивые мозги — себе обуза.

И духи книжных полок в небреженье

стоят спиной к мозгам, груженным ленью, -

им и без клади мысли хватит груза.