Из жалости я должен быть суровым.
Век расшатался – и скверней всего,
Что я рождён восстановить его!
Из жалости я должен быть суровым.
Когда бы страх чего-то после смерти -
Безвестный край, откуда нет возврата
Земным скитальцам, — волю не смущал,
Внушая нам терпеть невзгоды наши
И не спешить к другим, от нас сокрытым?
Так трусами нас делает раздумье,
И так решимости природный цвет
Хиреет под налетом мысли бледным,
И начинанья, взнесшиеся мощно,
Сворачивая в сторону свой ход,
Теряют имя действия.
Он, как и многие, того же разбора, в которых влюблен пустой век, поймали только наружность разговора, род шипучего газа, вылетающего посреди глупейших суждений, а коснись их для опыта — и пузыри исчезли.
Тобою выбранных, испытанных друзей
Свяжи с собой, как обручем стальным,
Но не мозоль ладони, первым встречным
Давая руку.