Он сам признал, что не в своей тарелке,
Но почему, не хочет говорить.
Выпытыванию не поддается,
Едва заходит о здоровье речь,
Он ускользает с хитростью безумца.
Он сам признал, что не в своей тарелке,
Но почему, не хочет говорить.
Выпытыванию не поддается,
Едва заходит о здоровье речь,
Он ускользает с хитростью безумца.
Ни слова про любовь. В лета, как ваши,
Живут не бурями, а головой.
Я это запишу,
Что можно улыбаться, улыбаться
И быть мерзавцем.
Мы знаем кто мы, но не знаем.
Кем мы можем стать.
Олень подстреленный хрипит,
Лань, уцелев, резвится.
Тот караулит, этот спит -
И так весь мир верти́тся...
... Какими же словами
Молиться тут? «Прости убийство мне»?
Нет, так нельзя. Я не вернул добычи.
При мне все то, зачем я убивал:
Моя корона, край и королева,
За что прощать того, кто тверд в грехе?
Прощай, прощай и помни обо мне.
Мириться лучше со знакомым злом,
Чем бегством к незнакомому стремиться!
О женщины, вам имя — вероломство!
На что решились мы в минуту страсти, со страстью и умрёт.