Офелия

Неужели вам непонятно, что курение крадет вашу красоту, отравляет вас, приближает к смерти? Раз уж вы не способны проявить благоразумие, то я это сделаю вместо вас.

— Вы порядочная девушка?

— Милорд!

— И хороши собой?

— Что разумеет ваша милость?

— То, что если вы порядочны и хороши собой, вашей порядочности нечего делать с вашей красотой.

— Ну разве для красоты не лучшая спутница порядочность?

— Ну конечно, и скорей красота стащит порядочность в омут, нежели порядочность исправит красоту.

— Ты ему нравишься.

— Ты его друг. Ты должен был это сказать.

— Возможно, правда. Ладно, позволь мне угадать. Ты... изучаешь танцы. Нет, нет. Историю искусств? И то и другое.

— Да..

— Ты также упряма, конкурентоспособна, немного неловкая, и ты любишь кофе. Подожди... Тёмный индийский чай со льдом и соей.

— Ладно, какого черта?

— Ну, Лиам рассказывал мне. Потому что он говорит о тебе. Потому что ты ему нравишься.

Покажи-ка мне свою руку. Нежные ручонки. И с маникюром. Никогда, небось, тяжёлой работы не делал, да, Луис?

— А вы уже решили — какое-нибудь неприличие?

— Ничего я не решила, милорд.

— А ведь эта чудная мысль лежала у ног девушки!

Как узнать, кто милый ваш?

Он идёт с жезлом.

Перловица на тулье,

Поршни с ремешком.

Ах, он умер, госпожа,

Он — холодный прах;

В головах зелёный дерн,

Камешек в ногах.

— Коротковата...

— Как и женская любовь!

— Спасибо. Ты тоже крутая.

— Нет, я лишь стерва с деньгами и властью... Но у меня отменная маска.

Я смысл ученья твоего поставлю

Хранителем души. Но, милый брат,

Не поступай со мной, как лживый пастырь,

Который хвалит нам тернистый путь

На небеса, а сам, вразрез советам,

Повесничает на стезях греха

И не краснеет.