И что скрывать — совесть утомительна. Но отбросив совесть, человек превращается в неутомимое животное.
Как часто умные люди не понимают совестливых. Аппарат совести тоньше устроен, чем аппарат ума.
И что скрывать — совесть утомительна. Но отбросив совесть, человек превращается в неутомимое животное.
Как часто умные люди не понимают совестливых. Аппарат совести тоньше устроен, чем аппарат ума.
Есть вещи, которые просто нельзя делать, пока числишь себя человеком, а не придатком к бластеру.
Глубина стыда определяет высоту человеческой личности. Вот почему пастух как личность может быть выше академика.
Мы живём, умереть не готовясь,
забываем поэтому стыд,
но мадонной невидимой совесть
на любых перекрёстках стоит.
Плати за всю эту роскошь, плати за свой титул, плати за свое счастье, за все исключительные преимущества, которыми ты пользуешься, — мысленно говорит Гобсек графине де Ресто. – Для охраны своего добра богачи изобрели трибуналы, судей, гильотину, к которой, как мотыльки на гибельный огонь, сами устремляются глупцы. Но для вас, для людей, которые спят на шелку и шелком укрываются, существует кое-что иное: укоры совести, скрежет зубовный, скрываемый улыбкой, химеры с львиной пастью, вонзающие клыки вам в сердце.
Если человек про свой грех помнит, то это по нему почти всегда видно бывает. А если не помнит, то бессовестный он, и это тоже видно.
Разумеется, думать так было бессовестно, но счастливый человек – чаще всего человек бессовестный.
Глубина стыда определяет высоту человеческой личности. Вот почему пастух как личность может быть выше академика.