Снится мне один и тот же сон:
Снова я в Париже, снова я влюблен.
Солнцем из-за крыш
Встретил нас Париж,
Вдруг гляжу — ты у кафе стоишь.
Снится мне один и тот же сон:
Снова я в Париже, снова я влюблен.
Солнцем из-за крыш
Встретил нас Париж,
Вдруг гляжу — ты у кафе стоишь.
Это чудо в прямом, настоящем смысле. Это же надо: из стольких тысяч человек мне понравился этот. И я понравилась ему. Так практически не бывает.
Так мы и встречаемся с ней, вот уже несколько лет. Порою в тот момент, когда мы находим друг друга в лабиринте снов, кто-то там, снаружи, роняет на пол ложечку, и мы просыпаемся. Мало-помалу мы смирились с печальной истиной — наша дружба находится в зависимости от очень прозаических вещей. Какая-нибудь ложечка на рассвете может положить конец нашей короткой встрече.
Во сне, а быть может, весною
ты повстречала меня.
Но осень настала, и горько
ты плачешь при свете дня.
О чём ты? О листьях опавших?
Иль об ушедшей весне?
Я знаю, мы счастливы были
весной... а быть может, во сне.
А казалось бы, проще простого
Перестать, ожидая, листать
Подвернувшийся томик Толстого
И залечь отсыпаться и спать.
И не видеть во сне никакого
И намека на чай по утрам,
А казалось бы — проще простого
Никогда и не встретиться нам.
«Я хочу дотронуться до тебя», — повторил я. «Ты все погубишь, — испугалась она. — Прикосновение разбудит нас, и мы больше не встретимся». — «Вряд ли, — сказал я. — Нужно только положить голову на подушку, и мы увидимся вновь»
А мне б влюбиться,
Не мимоходом,
Но что ни рыцарь,
То с хороводом.
Но что ни рыцарь,
То снова с дамой,
А мне б влюбиться
Без пышной драмы.
Ты понимаешь, что влюбился, когда не можешь уснуть, потому что реальность наконец-то оказывается лучше любых снов.
Дорогой снов,
Ногам покоя не давая,
Хоть и брожу,
А наяву ни разу
Увидеться не довелось.