Адам Драйвер

В подростковом возрасте я выглядел странно. Выдающиеся черты лица, большой нос, крошечные глазки, большие уши, было в этом что-то крысиное… При таких обстоятельствах просто необходимо иметь толстую кожу. Бог мой, в морской пехоте, если ты комплексуешь из-за чего-то, если у тебя, допустим… родинка не в том месте, люди найдут за что зацепиться, особенно в тренировочном лагере, и будут пилить тебя, пока ты совершенно не очерствеешь. Мне повезло, хотя бы потому что в моем взводе был еще один парень с большими ушами и инструкторы заметили его первым. Так что он стал Ушами №1, а я Ушами №2.

Другие цитаты по теме

Внешняя непроницаемость, которой он час от часу прикрывался, как щитом, — лишь маска, за которой спрятаны настоящие чувства.

— Кто такой советский десантник?

— Советский десантник – это сила, краса и гордость Вооруженных сил!

— Кто такой советский десантник?

— Советский десантник – это образец и зависть для всех чмырей и штатских.

— А кто такие вы?

— Мы – позор учебного полка и вас лично.

На Гавайях самые влиятельные люди выглядят как бомжи и каскадёры.

Внешний наш объём и объём скорбей наших не должны составлять непременной пропорции. Грузная, весомая особа столько же имеет права на глубину чувства, сколько имеет их обладательница субтильнейшей на свете талии. Но справедливо это или нет, а бывают несоответствия, которые напрасно пытается примирить наш разум; которым противится наш вкус; которые так и напрашиваются на усмешку.

Да уж, сказать мне нечего. В конце концов, я — солдат, а не чёртова кинозвезда, чтобы трещать обо всём на свете. Всё, что я могу — это следовать приказам и выполнять свою работу. И сейчас всё, что мне нужно, так это проторчать тут ещё пару недель, и я ухожу. Я уже давно хотел съездить на рыбалку.

Пойми, мужик. Армия — она... Эх! Армия уже не та, что прежде. Я думал, что прослужив в «Плохой Роте», я быстро скоротаю остаток службы. Но после увиденного за свою вахту там, как к нам всем относятся, я понял, что наши жизни для них не стоят ничего: мы для них — всего лишь пушечное мясо, и не более того. Большинство парней не догадываются, почему нас зовут «Плохой Ротой» и почему мы до сих пор оправдываем это имя.

Мужик, когда ты под огнём, единственный, кому ты можешь доверять, это такой же, как ты парень, что рядом с тобой в окопе. Ты понимаешь, что я хочу сказать? Ты должен быть всегда в состоянии доверить свою жизнь товарищам по оружию. Но Хэг, или Свит... Чёрт, да я им даже ключи от моей тачки не доверил бы!

Порой мне кажется, что они скорее перестреляют друг друга, чем врагов. Всё потому что в бою ваш товарищ может измениться в любую сторону. Я хочу сказать, что если и есть возможность выбирать, на чьей стороне сражаться, то я бы подошёл к этому выбору с умом, потому как не доверил бы свою жизнь даже тому новичку, которого к нам недавно перевели.

Кроме этого, мне больше нечего сказать.

Я всегда в детстве стеснялся своей внешности. Я ненавидел себя за смазливое личико и мягкий характер. Но знаете, что мне помогло? Вера в себя! Главное, понравиться самому себе, идти вперёд и быть уверенным, что ты крутой. Забыть, что и кто говорит у тебя за спиной. Ты — это ты, индивидуальность.

Как-то во время индивидуальной беседы она втолковывала одной ученице, что внешность не имеет значение — куда важнее твоя личность. «Какую только чушь не приходится вдалбливать в детские головы», — думала Тесса листая журнал.

Как говорили в армии: «Работа — это не когда что-то делается, а когда всем тяжело».

Она встала и вышла вон. Никогда в жизни я не видел такого зада. Не поддается описанию. Не поддается ничему. Не мешайте мне сейчас. Я хочу о нем подумать.

В свои десять лет я не была модницей, но догадаться, что прилично, а что нет, слава богу, могла. И я поняла, что выгляжу неприлично.