Дмитрий Чернышев

Немногие знают, что в течение всей войны Япония добывала нефть по концессии на советском [северном] Сахалине. Всю войну, пока американские солдаты гибли в Тихом океане. До августа 1945 года – до самого вступления СССР в войну. Нефти было не очень много, но для Японии любое количество было важно.

Если называть вещи своими именами, парад 24 июня – это покушение на массовое убийство. В условиях пандемии невозможно соблюдать меры безопасности, маршируя в сомкнутом строю плечом к плечу. Один сводный оркестр на параде в Москве – 900 человек. 15000 военнослужащих парадных батальонов уже приступили к тренировкам на парадной площадке в подмосковном Алабине.

Никогда я не понимал возвеличивания подвига детей на войне. Мне всегда казалось, что это преступление – бросать детей в атаку. А воспитывать школьников на их примере – преступление вдвойне. Потому, что детям рассказывают, что они могут убивать и детей шантажируют тем, что их сверстники отдали свою жизнь за Родину. А ты, паршивец, смеешь плохо учиться. И еще эти истории учат тому, что война – это нормально.

Дело в том, что функционер, делающий быструю карьеру в тоталитарной организации (армия, полиция, ОМОН, ФСИН, коммунистическая партия, Единая Россия), почти всегда является трусом, посредственностью и конформистом. Всех остальных система отвергает или перемалывает. Человек начинает делать карьеру, поддакивает начальнику, носит за ним портфель, смеется его анекдотам, делает комплименты его жене. Умный и способный человек опасен начальнику, так как может его подсидеть и занять его место. Умные нам не надобны. Надобны верные.

Когда через несколько лет стоимость приличной цифровой кинокамеры упадет ниже тысячи долларов, а мощность компьютеров возрастет настолько, что сделает спецэффекты и монтаж общедоступными – снимать начнут все. Уже сейчас несколько любителей могут снять «Спасение рядового Райана» за полгода. Через пять лет они смогут то же самое сделать и с «Аватаром». Появятся десятки тысяч любительских фильмов и фестивалей. А Михалков и Кэмерон будут сокрушаться о конце Великого Искусства Кинематографа.

Любой полководец – серийный убийца. По его приказу стираются города и солдаты идут на смерть. За каждым орденом стоят тысячи убитых людей. Нельзя героизировать убийц. Это приводит к тому, что дети играют в войну, делят мир на своих (хороших) и чужих [плохих]. Снимаются фильмы о героических маршалах, о бесстрашных солдатах и о Великой Победе. А это делает возможным следующую войну. Следующее массовое убийство.

Я против памятников убийцам. Всем убийцам – Чингисхану, Тамерлану, Нельсону, Суворову, Наполеону, Жукову, Эйзенхауэру, Бандере. Я против памятников политикам, во время правления которых шли войны. У человечества должны быть другие герои – учителя, врачи, пожарные, ученые, спасатели, изобретатели, гуманисты, просветители. Можно ставить памятники эмоциям, концепциям и идеям.

Но не убийцам.

Представьте себе ЖЭК какого-нибудь Кукуевского района, сотрудники которого уверяют всех, что если не будет начальника ЖЭКа, то не будет и Кукуевки. А трубы в домах текут потому, что остальные районы завидуют кукуевской духовности. И не время сейчас роптать – ведь сейчас идет война и только что мы оттяпали автостоянку у соседнего района.

Сакрализация власти очень вредна. Если вас плохо постригли, невкусно накормили, криво починили ваш автомобиль, вы всегда можете сменить парикмахерскую, ресторан и автосервис. У вас должна быть такая же возможность сменить и любую власть, которая плохо делает свою работу.

Путину совершенно наплевать на то, что он услышал – он выполняет работу по гипнотизированию населения. Все его речевое кокетство выглядит, как попытка опытной проститутки имитировать невинность.

Мне кажется, хорошей идея – установить мораторий на установку памятников политикам. Сто лет после смерти. И ни днем раньше.

Я не люблю военных. Этих профессиональных убийц, которые гордятся своим умением убивать быстро и эффективно. Я знаю, как уныла и бездарна их жизнь. Я знаю, как они ненавидят свою казарму, свою лямку и как они относятся к солдатам.