Я вдруг но горам стосковался.
К подножью горы пришёл...
Найти бы тот камень,
На котором
Сидел я в прошлом году!
Я вдруг но горам стосковался.
К подножью горы пришёл...
Найти бы тот камень,
На котором
Сидел я в прошлом году!
Что б ни случилось со мной,
Я не забуду тебя,
Деревня моя, Сибутами!
Со мною горы твои!
Со мною реки твои!
Когда в вагонном окне,
На севере — там, на краю небес.
Родные горы мои
Вдруг появились передо мной,
Я поправил почтительно воротник.
Во времена, когда на вершине Эвереста в один день могут оказаться 30 человек, Антарктида все еще остается пустынным, далеким и необитаемым континентом. Это место, где можно узреть необъятность и великолепие мира природы в самых волнующих проявлениях, более того, стать свидетелем этих проявлений практически в том же виде, в каком они существовали задолго, задолго до появления на этой планете людей. И пусть это так и останется.
Унылых осеней прошёл над нами ряд,
И нашей жизни дни развеял листопад.
Пей! Ведь сказал мудрец, что лишь вина дурманом
Мы можем одолеть тоски душевной яд.
Годы шли. Нет, годы бежали. А почему, в самом, деле, не ходят они солидно, неторопливо, как, например, главные бухгалтеры? Нет тебе этого! Бегут проклятые годы. Бегут, как чёрт знает кто.
Порой на него находила такая душераздирающая тоска, что он готов был выть на луну от боли и накрывающих его воспоминаний, раздирающих его душу и сердце. А на следующий день всё возвращалось на круги своя, и он снова фальшиво улыбался людям, которых знать не знал, да и не хотел.
Когда ты ушел, я не проронила ни слезинки. Просто не могла. Я не бросила тебя. Я не переставала тебя искать. Никогда. И ты вернулся. Это ведь был ты? Темная фигура, сидящая ночами у моей кровати.
Недуг, которого причину
Давно бы отыскать пора,
Подобный английскому сплину,
Короче: русская хандра
Им овладела понемногу.