Я выгляжу как бабушка Дейзи... И пахну как бабушка Дейзи! Убей меня, Гарри.
Что-то здесь запахло падалью!
Я выгляжу как бабушка Дейзи... И пахну как бабушка Дейзи! Убей меня, Гарри.
Меня не оставляла мысль о том, что сам я пахну казармой, мокрой псиной, я чувствовал горький пот, пары принятого алкоголя, терпкий запах возбуждения. Как его не стошнит.
... Очень глупый вопрос, достойный ребёнка.
Любящие люди этого не замечают. Для них наша вонь — многогранный аромат тысячи вишен.
— Мы будем с тобой, Гарри. В доме твоих дяди с тетей, — сказал Рон. — И потом, куда бы ты ни отправился.
... Местом встречи с предшественниками для нас становятся чудом сохранившиеся старые кладбища, островки сгустившегося и застоявшегося времени, где давно уже никого не хоронят. Последнее условие обязательно, потому что разрытая земля и свежее горе пахнут не вечностью, а смертью. Этот запах слишком резок, он помешает вам уловить хрупкий аромат другого времени.
Больница насквозь пропахла дезинфекцией, а еще больше — отчаянием; этот трудноопределимый, но безошибочно узнаваемый запах неизменно господствует в тюрьмах, судах и сумасшедших домах.
Даже самому изысканному наряду необходима хотя бы капелька духов. Только они придадут ему законченность и совершенство, а вам добавят шарма и обаяния.
— Рон, ты прекрасно знаешь, что мы с Гарри выросли среди маглов, и нам в детстве читали другие сказки: «Спящая красавица», «Золушка»…
— Это болезнь такая?
— Ты впервые в городе?
— Я видела почти все фильмы Вуди Аллена, это считается?
— Нет, в них нет запаха мусора и разбитых надежд.