— А что, без жареной еды реально плохо?
— Да.
— А что, без жареной еды реально плохо?
— Да.
Французы всегда подают хлеб, причем без масла (за исключением завтраков, тостов или тартинок). Поэтому во время ужина масла на столе вы не найдете. Обычно для ужина покупаются багеты, и французы отрезают или же просто отламывают от них куски, кладя те на стол, а не на тарелку. Определить, что трапеза по-настоящему французская, можно по огромному количеству крошек на столе.
— Что это ты задумала? Где твой блейзер?
— Я решила в этом году добавить в форму свою изюминку.
— Я из тебя сейчас изюм сделаю. Надень блейзер.
Было продано девятнадцать миллионов экземпляров «Умирающей Земли-2».
— Неплохо, — подытожила Тирена. — Аудитория сформирована.
— Но первая «Умирающая Земля» разошлась трёхмиллиардным тиражом!
— «Путь паломника», — напомнила она. — «Майн Кампф». Такое случается раз в столетие. А то и реже.
— Но ведь три миллиарда…
— Слушай, — сказала Тирена. — В двадцатом веке на Старой Земле была сеть забегаловок. В них мясо дохлых коров жарили на топлёном сале, добавляли немножко канцерогенов, потом заворачивали в плёнку, синтезированную из нефти, и продавали по девятьсот миллиардов порций в год. А люди это жрали. Вот так.
— Хэй, мисс Америка! Ты опаздывала, вот я и заказал еду.
— Спасала миры, Локи. Ты ведь знаешь, каково это... Хотя нет. Ты не знаешь.
— Вообще-то знаю! Надеюсь, ты любишь корейское барбекю, поскольку я заказал целую скотобойню.
— Я здесь только из-за своей любви к корейскому барбекю. Можешь говорить до тех пор, пока не прожарится мясо.
— С этим мы сможем править миром!
— Это наша цель?
— Ну нет, я хотел сэндвич, но если правишь миром, можно получить любой сэндвич, какой захочешь!
Ракушки — ракушки, а караси — караси. Ракушками караси лакомятся, а карасями — щуки. И ракушки ни в чем не повинны, и караси не виноваты, а и те и другие должны ответ держать. Хоть сто лет об этом думай, а ничего другого не придумаешь.
Если мы не готовы довольствоваться неполноценной жизнью, нам не стоит довольствоваться неполноценной едой.
— Ты чего поднялся?
— Время для трехчасовых бутербродов.
— Час ночи.
— Я еще часовой пояс не сменил.