В ту ночь разыгралась сильная снежная буря. Мама подошла к моей кровати, я притворился, что уже сплю, а потом выскользнул из дома в сад и долго стоял под падающим снегом. Вытянув руки, я ловил падающие снежинки и смотрел, как они медленно тают на кончиках пальцев. Я радовался и грустил одновременно – и, по правде говоря, не мог выразить это словами. Мой словарный запас был слишком мал, чтобы поймать это сетью из слов. Наверное, ловить исчезающие снежинки – это как ловить счастье, когда овладение в итоге ничего тебе не даёт. Это напомнило мне, что там, за пределами родительского дома, целый мир: огромный, непередаваемо красивый мир. Мир, который пока для меня недоступен. Снежная ночь в саду вставала перед моим мысленным взором ещё много лет. Как если б невзгоды, которыми та жизнь была окружена, заставляли этот миг свободы гореть ещё ярче – будто крохотный огонёк посреди беспросветного мрака.
Ты не будешь меня спасать. Я не буду о тебе заботиться. Я не буду развлекать тебя, ты не будешь казаться лучше. Мы просто будем идти где-то рядом. Я не буду одна, ты не будешь один. Я не привыкну к тебе, и ты будешь свободен от меня. Облака прольются дождём, но у тебя же тоже непромокаемая куртка, да. Ты улыбаешься мне, я улыбаюсь тебе. Я не жду тебя, ты не ждёшь меня, мы идём с одной скоростью, отдыхаем на перевалах. Я отхожу в сторону, чтобы нарвать цветов, ты отходишь в сторону, чтобы сфотографировать мох.