К западу от смерти

— Почему так долго не темнеет?

— Вы умеете задавать вопросы, на которые никто не в силах дать ответ. Откуда мне знать... Я распоряжаюсь этим отелем, а не сумерками. А вы их не любите?

— Кого?

— Сумерки.

— Нет.

— Напрасно. Самое интересное время суток.

— Что в них интересного?

— В сумерках все иначе — на границе света и тьмы стираются границы между мирами.

В сумраке и тишине холла эти слова прозвучали так, что у меня по спине побежали мурашки.

— Вы не видели город в сумерках? — почему-то шепотом спросил хозяин.

— Нет, — тихо ответил я.

— По-моему, вам стоит на это взглянуть. Может сумерки задержались, чтобы дать вам эту возможность?

Не знаю, появятся ли у меня друзья среди людей. Но врагов будет достаточно. Ведь я иду вниз, чтобы разбивать иллюзии. А это самое дорогое, что есть у человека.

Самое естественное, что есть в этом мире, — перемены. Живое не может быть застывшим.

Настоящая любовь жадна и прожорлива, как огонь. Она никогда не скажет: «Довольно! Ты отдал мне достаточно себя». Она захочет пожрать вас целиком. Но эту пташку нужно держать чуть — чуть впроголодь. Ибо чтобы отдать себя целиком любви, придется себя уничтожить.

Говорят, что выдержать пытку помогает довольно простая штука — нужно желать себе еще большей боли. Так «пережигается» нерв... И человек уже ничего не чувствует. То есть, чувствует, но это уже не его тело... Что-то подобное произошло и со мной. Мой страх сгорел. Он дошел до высшей точки, когда я просто сидел в кресле и тихонько скулил, как щенок... И вдруг страх умер, оставив вместо себя лишь гнетущую пустоту. Не храбрость. Не мужество. Не готовность драться за свою жизнь... Всего лишь пустоту...

Настоящая любовь жадна и прожорлива, как огонь. Она никогда не скажет: «Довольно! Ты отдал мне достаточно себя». Она захочет пожрать вас целиком. Но эту пташку нужно держать чуть — чуть впроголодь. Ибо чтобы отдать себя целиком любви, придется себя уничтожить.

Говорят, что выдержать пытку помогает довольно простая штука — нужно желать себе еще большей боли. Так «пережигается» нерв... И человек уже ничего не чувствует. То есть, чувствует, но это уже не его тело... Что-то подобное произошло и со мной. Мой страх сгорел. Он дошел до высшей точки, когда я просто сидел в кресле и тихонько скулил, как щенок... И вдруг страх умер, оставив вместо себя лишь гнетущую пустоту. Не храбрость. Не мужество. Не готовность драться за свою жизнь... Всего лишь пустоту...

Нет ничего более жестокого и прекрасного, чем иллюзии, которыми живет человек. Они придают смысл его существованию и оправдывают саму жизнь. Они его щит и его убежище. Его надежда и спасение. Но они же и черная повязка на его глазах. Видит он лишь темноту, но думает, что такой и должна быть жизнь.