Не стоит верить каждой фотографии. Собака эта соседская, машина тоже — отец придумал, все это декорации. Даже мамина улыбка, она из прошлой жизни...
А знаете, почему я перестала фотографировать людей?! Люди постоянно лгут! Когда пишут, когда говорят… Друг другу, самим себе, всем… Даже когда смотрят в мой объектив!
«Семья»... — говорил я себе; — но семья — жена, дети; они тоже люди. Они находятся в тех же самых условиях, в каких и я: они или должны жить во лжи, или видеть ужасную истину. Зачем же им жить? Зачем мне любить их, беречь, растить и блюсти их? Для того же отчаяния, которое во мне, или для тупоумия! Любя их, я не могу скрывать от них истины, — всякий шаг в познании ведёт их к этой истине. А истина — смерть.
— Ты была так счастлива, когда я вернулся.
— Я счастлива. Ты мне дороже всего... Слушай. Мне приходилось объяснять друзьям и родным, почему мы предупредили их о свадьбе, но не прислали приглашений. Мне приходилось лгать о твоём исчезновении... И ты бы видел их взгляды, когда они понимали что это не правда. Представь, что они думали о нас.. И что о нас думала я.
— Айрис... Я же вовсе не хотел бросать тебя. Мне приходилось улыбаться ради остальных, но моё сердце разрывалось. И мне кажется, что отчасти я не обсудил это с тобой, потому что... я боялся. Я боялся, что ты, — попросишь меня остаться. И мне не хватило бы сил тебе отказать.
— Барри, откуда тебе знать, что я скажу, если ты не спрашиваешь? Я всегда готова помочь. Особенно, когда кажется что всё потеряно. Но ты должен мне позволить.
— Порой, речь не только о нас или команде, когда груз ответственности ложится на мои плечи, мне его нести. Потому что я — Флэш.
— Вот тут ты не прав. Раз я надела это кольцо, уже не может быть тебя, не может быть меня. Есть только мы. Флэш — вовсе не ты, Барри. А мы.
Отцы обязаны оберегать свою семью любой ценой, даже если ради этого приходится обманывать...
Самые грустные истории мы рассказываем с улыбкой на губах. Это отнюдь не значит, что нам смешно. Нам больно, и мы невольно пытаемся сгладить слова усмешкой, искрами в глазах, хоть чем-нибудь, лишь бы притвориться, что всё это ложь.
— Не осуждай меня.
— Как это? Ты лгал мне всю мою жизнь и позволили мне спать с моим кузеном.
— Полукузеном. Но я даже не знал, что вы вместе, до самой помолвки. А потом уже было слегка поздновато. Если только ты не беременна. Ты ведь не беременна?
— Боже, да ты просто отец года.
На лице ее застыла тупая, деревянная улыбка, которая так часто обезображивает людей, позирующих перед аппаратом, и заставляет меня предпочитать мгновенные снимки.
Cлайд с цитатой