Шрам не имеет особенностей. Он не похож на кожу. Он не говорит о возрасте или здоровье, не бледнеет и не темнеет от загара. Он не имеет пор, волос или морщин. Он защищает и скрывает то, что под ним.
Алек знает, кто я такой, то есть он знает, что меня пороли, но рубцов он не видел. Но знать о чем-то и видеть собственными глазами — разные вещи.
Нет смысла сетовать на судьбу, которая оставляет шрамы, возможно, она рисует на вашем теле уникальный узор.
Истина надёжно укрыта покровом тьмы. Нам остаётся только гадать, что за ней скрывается. До тех пор, пока истина не выйдет на свет, люди будут прятать боль в самых тёмных уголках своей памяти. Особенно если эту боль ничем не излечить. В итоге останутся шрамы. Они будут очень глубокими. Они породят новую боль. Боль нельзя терпеть вечно. Но её можно потопить в ярости! Когда ярость выходит наружу, мы наносим новые раны себе и близким. И так продолжается без конца...
Каждый шрам — это воспоминание. И порой нам очень тяжело видеть эти шрамы. Просыпаясь утром, заглядывать в зеркало и каждый раз натыкаться на них взглядом. Это тоже самое, что бередить давно забытые раны. Ты видишь шрам и мысленно проживаешь тот день и час, когда ты получил его. Порой, чтобы жить дальше, человек готов пойти на все, чтобы скрыть шрам. Лечь под нож хирурга или закрыть шрам татуировкой каждый решает для себя сам. Цена не имеет значения, ведь деньги теряют смысл, когда дело касается боли.
— Что мне сделать, девочка моя? — шептала она, гладя на плечи и спину дочери, словно ответ был татуировкой на коже, а не шрамом на сердце.
Джейми был прав. Глядя на эти чудовищные следы насилия, нельзя было не представлять себе действие, которое их оставило. Я старалась не думать о том, что эти вот мускулистые руки были вытянуты, распластаны и связаны, медно-рыжая голова поникла в агонии, прижатая к столбу, но рубцы, на которые я сейчас смотрела, невольно вызывали в воображении ужасные картины. Кричал ли он, когда они делали это? Я прогнала такую мысль немедленно. Я слышала рассказы, доходившие до нас из послевоенной Германии, о мучениях куда более страшных, но он был прав: слышать — совсем не то, что видеть.
Ложь оставляет шрамы на душе. Она уничтожает Вас.
(Ложь — это шрамы на душе. Они уничтожают.)
Cлайд с цитатой