Мечтаем об объятьях тьмы,
Чтобы забыться в этом мраке,
Но беспощаден свет луны:
В нем шрамы видим мы свои,
И сердце замирает в страхе.
Мечтаем об объятьях тьмы,
Чтобы забыться в этом мраке,
Но беспощаден свет луны:
В нем шрамы видим мы свои,
И сердце замирает в страхе.
Бытие есть забота и страх, понял я: появись на свет – и свету не на что больше упасть, кроме как на страх и заботу. Мы появляемся не на свет, нет – мы появляемся на боль.
Даже в самой чистой и светлой душе живет демон. Крохотный, незаметный, безобидный, он ждет своего часа. Ждет удобного момента, чтобы сожрать сияющий свет и исторгнуть из себя мрак, который поглотит все и вся...
Во время пребывания в заключении страх часто поселялся во мне. Это чувство не уходит, оно оставляет шрамы, принижает тебя.
Если я гореть не буду,
Если ты гореть не будешь,
Если мы гореть не будем,
Кто тогда рассеет мрак?
(Так кто же здесь рассеет тьму?)
Так мрак тонет во мраке: черное поглощается черным, чернотой, не имеющей ничего общего с миром дня и ночи, где чувствуешь себя в безопасности. Мрак не огражден от яркого света — свет для него просто не существует. В этом мраке пропадает само представление о свете.
Вечер — это таинственный час борьбы света с мраком, когда весь живой мир переходит из одного состояния в другое.