— Что именно ты делаешь для кардинала?
— Я солдат, как и ты. Может, мы не такие уж и разные.
— Что именно ты делаешь для кардинала?
— Я солдат, как и ты. Может, мы не такие уж и разные.
— Она обманщица и мошенница, зачем доверять ей?
— Арамис мертв, король в смертельной опасности, но, конечно, лучше обсудим мою персону, времени у нас полно.
— Ты продалась кардиналу.
— А иначе, зачем мне было жить? Почему бы не стать той, кем ты меня считал...
— Я удивлен. В кои-то веки тебя волнует что-то, кроме тебя самой.
— Если король умрет и я лишусь места при дворе — это будет катастрофой.
— Прости мне мою наивность.
— Отныне мы чужие люди.
— Ты сам для себя чужой. Правда смотрит тебе в лицо, а ты ее не видишь.
— Хватит, все кончено. На колени. Тебе есть что сказать?
— Давай, закончи, что начал! [Миледи указывает на шрам от повешения]
— Ни к чему это делать.
— Пускай этим займутся власти, Атос.
— Это я сделал её такой. Её грехи на моей совести.
— Это ты должен стоят на коленях. А теперь убей меня, только в этот раз постарайся получше.
— Вот моя награда за доброе дело — остаться ни с чем.
— Не совсем. Ты получила мое уважение.
— Когда-то это имело для меня значение.
— Езжай в Испанию, Англию, куда захочешь, мне все равно, но если ты еще раз появишься в Париже — я убью тебя. Без промедления.
— Ты знаешь, что мы оба не обретем покоя, пока мы живы.
Мы солдаты, капитан, мы следуем приказам, куда бы они нас не привели. Даже к смерти.