Я вдруг просыпаюсь:
постель холодна как лед.
Глаза открываю -
бумага окна светла.
Глубокая полночь...
наверное, снег тяжел:
Я слышу порою -
ломаясь, хрустит бамбук.
Я вдруг просыпаюсь:
постель холодна как лед.
Глаза открываю -
бумага окна светла.
Глубокая полночь...
наверное, снег тяжел:
Я слышу порою -
ломаясь, хрустит бамбук.
... Снег падает, пушистый, невесомый.
О ком, о чем я вспомнила — не знаю,
Чей голос мне почудился знакомый,
Чей взгляд мелькнул
Сквозь снежных хлопьев стаю.
Ни говорить, ни думать нет охоты,
Да и не нужно, снег кружит, летает,
И мысли, словно хлопья в час полета:
Едва захочешь их поймать — растают.
Нет, это голос русской зимы, — благодушно думает рядовой Грюневальд, — русского леса и степей. Голос бесконечной ночи, короткого и тусклого дня, похожего на вспышку сознания между двумя снами. Голос бескрайней земли и широких, как моря, рек…
Еду. Тихо. Слышны звоны
Под копытом на снегу.
Только серые вороны
Расшумелись на лугу.
Заколдован невидимкой,
Дремлет лес под сказку сна.
Словно белою косынкой
Повязалася сосна.
Понагнулась, как старушка,
Оперлася на клюку,
А под самою макушкой
Долбит дятел на суку.
Скачет конь, простору много.
Валит снег и стелет шаль.
Бесконечная дорога
Убегает лентой вдаль.
Когда я потерял сознание... Я увидел снег, падающий с неба там, где я родился. Это так... нежно... и беспощадно...
Чёрные сказки белой зимы
На ночь поют нам большие деревья.
Чёрные сказки про розовый снег,
Розовый снег даже во сне.
А ночью по лесу идёт Сатана
И собирает свежие души,
Новую кровь получила зима.
И тебя она получит, и тебя она получит.
Зима пришла ночью, без стука, чтобы никого не разбудить. Утром мороз слегка пощипывал обе стороны окна.
Снег походил на воздушный рис, который сыпали, и сыпали, и сыпали в огромную миску. А ветер кружил и смешивал его. И казалось, кто-то огромный сейчас проснётся и приступит к завтраку.
– Главное – не забыть шапку, – сказала Мама.
«Главное – не попасть в ложку», – подумал Мальчик.