Впрочем, в сущности, безразлично, как именно тебя обманывают, потому что все равно обманывают всегда.
Время пусть решит, кому без кого хуже.
Ты мне не нужна, я тебе не нужен,
Но за спиною у всех, скрывая правду,
Почему-то мы сосемся и дружим.
Впрочем, в сущности, безразлично, как именно тебя обманывают, потому что все равно обманывают всегда.
Время пусть решит, кому без кого хуже.
Ты мне не нужна, я тебе не нужен,
Но за спиною у всех, скрывая правду,
Почему-то мы сосемся и дружим.
Мы наслаждаемся знанием о сомнительности бытия как будоражащим дурманом, мы иннервируем им слегка прокисшее вино нашей сексуальности и превращаем его в игристое шампанское.
Словно бесформенный туман в осенней ночи, движемся мы в жестокости бытия, не зная, откуда и куда, – вечерний ветер, облако на небе имеют больше прав на существование, чем мы, – проходит столетие, но все остается без изменений, независимо от того, как мы жили. Будда или виски, молитва или проклятие, аскеза или разврат – все равно однажды нас всех зароют в землю, чему бы мы ни поклонялись: своему желудку или чему-то невыразимому, белой женской коже или опиуму, – все едино…
Все надо делать постепенно, шаг за шагом, и не пытаться решать мировые проблемы, когда тебе угрожает опасность.
Мы труса — скромником зовем,
Зовем мерзавца — шалопаем,
Мы зад — спиною называем,
А лысину — высоким лбом.
Просто диву даёшься: до чего часто взрослые люди, пребывающие в здравом уме, думают, будто могут скрыть факты, которые легко проверить.
Nobody showed me how to return
The love you give to me.
Mom never hugged me,
Dad loves a stranger more than me.
— Значит, ты говоришь, что весь мир вращается вокруг тебя?
— Похоже, что да.
— Врёшь.
— Похоже, что да.