Вергилий

Ужель настолько, чтоб смотреть назад, —

Сказал мой вождь,-они твой дух волнуют?

Не всё ль равно, что люди говорят?

Иди за мной, и пусть себе толкуют!

Как башня стой, которая вовек

Не дрогнет, сколько ветры ни бушуют!

Счастливы те, кто вещей познать сумел основы.

Иной надеется подняться вдвое,

Поправ соседа, — этот должен пасть,

И лишь тогда он будет жить в покое;

Иной боится славу, милость, власть

Утратить, если ближний вознесётся;

И неприязнь томит его, как страсть;

Иной же от обиды так зажжётся,

Что голоден, пока не отомстит,

И мыслями к чужой невзгоде рвётся.

Иной надеется подняться вдвое,

Поправ соседа, — этот должен пасть,

И лишь тогда он будет жить в покое;

Иной боится славу, милость, власть

Утратить, если ближний вознесётся;

И неприязнь томит его, как страсть;

Иной же от обиды так зажжётся,

Что голоден, пока не отомстит,

И мыслями к чужой невзгоде рвётся.

Мой сын, вся тварь, как и творец верховный, -

Так начал он, — ты это должен знать,

Полна любви, природной иль духовной.

Природная не может погрешать;

Вторая может целью ошибиться,

Не в меру скудной иль чрезмерной стать.

Пока она к высокому стремится,

А в низком за предел не перешла,

Дурным усладам нет причин родиться;

Но где она идет стезею зла

Иль блага жаждет слишком или мало,

Там тварь завет творца не соблюла.

Отсюда ясно, что любовь — начало

Как всякого похвального плода,

Так и всего, за что карать пристало.

Бездействие бессмысленно и вредно.

Встань, человек, усталость отведи

И, с мужеством, которое победно

Влечет к борьбе, вослед за мной иди,

Покуда не иссякла сила в теле,

Туда, где ждёт награда впереди.

Так мощно дрогнул пасмурный провал,

Что я подумал — мир любовь объяла,

Которая, как некто полагал,

Его и прежде в хаос обращала.

Может быть, будет нам впредь об этом сладостно вспоминать.

Как зеркало, что облик отражает,

Так отразить могу без лишних слов

Твою тревогу.

Горе я знаю — оно помогать меня учит несчастным.