Впрочем, в сущности, безразлично, как именно тебя обманывают, потому что все равно обманывают всегда.
Финал
Cлайд с цитатойЖизнь бессмысленна и полна лжи, darling. Мы слишком проницательны, чтобы довольствоваться массовыми наркотиками: долгом, культурным прогрессом, религией и философией.
Мы слишком прозорливы, чтобы погрузиться в банальный круговорот: еда – работа – любовь. Мы слишком больны, чтобы с упрямством и презрением наблюдать за бессмысленностью жизни, как за цирковой пантомимой, хладнокровно дожидаясь последнего акта этой комедии.
Ты была для меня короной и алтарем, загадкой, соблазном, ребенком, матерью, святой, падшей женщиной и богиней – потому что я так хотел. Ты была для меня жизнью и смертью одновременно, мировой загадкой и загадочным миром, бесконечным праздником чувств и души…
Счастлив тот, кто в тиши выращивает свою капусту, выкуривает после работы трубочку, выпивает по вечерам кружечку пива и честно любит свою Карлину. Вдвойне счастлив тот, кто сохранил в неприкосновенности свои идеалы, ходит на службу, которая его кормит, и пользуется уважением ближних. Но втройне блажен тот, для кого женщина означает целый мир, – я говорю женщина, не жена, – в ней он находит исполнение всех своих желаний, так что «их души сливаются воедино», – прости ироничную улыбку – женщина, в которую он верует. Да сохранит Бог глупцу его веру!
Я знаю, что не могу чувствовать твоих прикосновений, но я чувствую твою любовь, Нора. В душе. Это значит все для меня. Я желаю чувствовать тебя также, как и ты меня, но у меня есть твоя любовь. Ничто и никогда не будет значить больше. Некоторые люди проживают жизнь никогда не испытывая таких эмоций, которые ты дала мне.
Ты любила меня, потому что я, подобно Протею, каждый день был разным. И вот мои превращения исчерпаны. Теперь я смогу лишь повторяться, а ты слишком нервна, и тебе это скоро наскучит, отвратит, оттолкнет от меня. Праздник окончен – я собираюсь домой.
Я на твоей стороне, Ангел. И всегда был. Мне жаль, если тебе показалось, что я разрушаю твои мечты. Это последнее, чего мне хочется, поверь мне.
Его обещание оставаться рядом со мной было таким же надежным, как клятва. Он был частью меня, а я — частью него. Он бы сделал что угодно — все — чтобы удержать меня здесь, рядом с ним.