Революция — не банкет, не литература и не живопись. Революцию не сделаешь элегантно, тихо, деликатно, нежно и аккуратно. Революция — это мятеж, акт насилия, с помощью которого один класс свергает другой.
Безумная девочка. Но она не знает, как нужно вести себя с родителями. Просто игнорировать их недостаточно. Их надо арестовать, отдать под суд, заставить признать себя виновными, отправить их куда-нибудь в глушь, чтоб научились самокритике!
Разница между Китоном и Чаплином — это как разница между прозой и поэзией, между аристократом и бродягой, между эксцентрикой и мистицизмом, между человеком-машиной и человеком-ангелом...
Она очень легко и без усилия поняла мотивы, руководившие этими людьми, и, как человек из народа, вполне сочувствовала им. Она поняла, что люди эти шли за народ против господ; и то, что люди эти сами были господа и жертвовали своими преимуществами, свободой и жизнью за народ, заставляло ее особенно ценить этих людей и восхищаться ими.
Вопрос: С какой целью Бог обрушивает на человечество бедствия и разрушения?
Ответ: Чтобы побудить его продвигаться быстрее. Не сказали ль мы, что разрушение необходимо для нравственного возрождения духов, кои в каждом новом существовании черпают для себя новую степень совершенства?! Нужно видеть финал, чтобы, исходя из него, судить о достигнутом. Вы же судите о результатах лишь со своей личной точки зрения и называете всё это „бедствиями" из-за ущерба, который оно вам причиняет; но эти сотрясения зачастую совершенно необходимы, чтобы быстрее достичь лучшего порядка вещей, достичь за несколько лет того, на что потребовалось бы несколько веков.
Марксистами называют себя все те, кто на самом деле рвется к власти, выдавая эту истинную страсть за стремление к всеобщей справедливости. И пламенные революционеры, снедаемые жаждой насилия, и левацкие книжники-либералы, одержимые утопией равенства, — все они так или иначе приходят к мечте о диктатуре. Они одержимы, а значит, нетерпимы и готовы принести в жертву своим идеям абсолютно все.
Я вот лично считаю, что не надо врать себе по поводу того, что было до революции, и не надо врать себе по поводу того, что было после революции. У нас потому что, в основном, люди разделились на два лагеря — одни врут про то, что было до 17-го года, другие врут про то, что было после 17-го года и отстаивают друг перед другом вот эту их мифическую действительность. Идеализируют! Одни говорят, что до 17-го года была просто райская жизнь, а потом наступила катастрофа, а другие говорят, что до 17-го года был ужас, а вот после 17-го года началась настоящая райская жизнь. Проиграли и те и другие, проиграла в целом Россия, которая лет на десять погрузилась в разруху. Для меня важна Россия, как цивилизация, которая продолжается в истории, потому что она, действительно, особенная. И вот так вот, каждый раз устраивать какие-нибудь погромы, оправдывая это целями свободы, равенства и братства, улучшения благосостояния, справедливости, ну это понятно, всё это ясно, но, к сожалению, чаще всего всё это делают люди, для которых доказательство правоты их идей важнее России. Вот у нас есть два таких лагеря непримиримых, одни идеализируют все, что было до революции, другие, всё, что после революции. Вот например, какие-нибудь коммунисты, как начнут что-нибудь доказывать... а когда про 91-й год им говоришь — они говорят: «Нет, это случайность! Тут было два предателя и вот это самое...». То есть тогда, в 1917 году они вам подведут целую базу — что это: «О! Это закономерности классового развития и Маркс и Энгельс всё это описали, история развивается по спирали...» А в 91-ом году? «А в 91-ом — это два предателя!» Хорошо устроились!
Cлайд с цитатой