Ричард Докинз

Мы умрем, и это делает нас счастливчиками. Большинство людей никогда не умрут, потому что они никогда не родятся. Число потенциальных людей, которые могли бы быть здесь, на моем месте, но на самом деле никогда не увидят дневного света, намного больше, чем песчинок в Сахаре. Разумеется, что в рядах неродившихся призраков находятся поэты более великие, чем Китc, ученые более великие, чем Ньютон. Мы знаем это, потому что множество людей, допустимое нашими ДНК, несравнимо больше, чем множество настоящих людей. И из пасти этих мизерных шансов рождения вырвались заурядные вы и я. Мы привилегированная кучка людей, которые вопреки всем шансам выиграли в лотерею рождения. Как мы смеем жаловаться на наше неминуемое возвращение в то состояние, из которого подавляющие большинство никогда не рождалось.

7.00

Другие цитаты по теме

Но как-то в злосчастную ночь, когда все добрые люди спят, кто-то постучал в дверь к Феломене. она совсем не испугалась, потому что привыкла к ночным приглашениям: дети любят являться на божий свет, когда вокруг тихо.

Я всего лишь человек. Как и все прочие люди, я не помню своего появления на свет. Мы начинаем себя осознавать много позже, уже выйдя из младенческого возраста, когда наше рождение представляется нам чем то бесконечно далеким, случившимся в самом начале времен. Мы живем, как зрители, которые опоздали к началу спектакля и стараются по ходу действия догадаться о событиях пропущенного ими первого акта.

Мы рождаемся с наполовину сформированным мозгом, который представляет собой скорее комок глины, а не бога-олимпийца. Как сказал психоаналитик Дональд Уинникотт: «Отдельного понятия «младенец» не существует». Развитие человеческой личности происходит не в изоляции, а только в процессе взаимодействия друг с другом. Нас формируют и заканчивают этот процесс невидимые силы, которые мы не запоминаем, — наши родители. Страшновато, правда? Кто знает, каким унижениям и наказаниям мы подвергались в то время, когда память ещё не сформировалась? Наша личность уже была сформирована, а мы даже не знали об этом.

– Друзья и родственники! Наш уважаемый гость, господин Ван Рейвен! Мы собрались сегодня не только для того, чтобы отпраздновать благополучное рождение, во славу Бога, маленького Франциска, но также порадоваться другому рождению… Новому шедевру руки моего приёмного сына Иогана Вермейера…

– Это индийский жёлтый… Высушенная моча священных коров, выращенных на манговых листьях… Вы запечатлели мою жену в высушенной моче!

– Это был точный цвет.

– Выдающаяся работа, да?..

– Я не могу больше ждать, господин Ван Рейвен… Господи, скажите же нам наконец, что вы думаете?

– Это хорошо… Цвет и перспектива правдивы, иллюзия великолепна… Вся эта замечательна работа для моей дорогой Эмили. Почему? Почему её всегда изображают задумчивой?

Что нас действительно волнует, это обстоятельства нашей смерти; обстоятельства рождения — вопрос второй.

Смерть до рождения, в чём такой смерти смысл?

Каждый ребенок зачинается в любви или похоти, рождается и несет с собой радость или горечь страданий.

До рождения ты не нуждался ни в чём,

А родившись, нуждаться во всем обречён.

Только сбросишь гнет постыдного тела,

Снова станешь свободным, как Бог, богачом.

Куда подевался мальчик, которым я был когда-то?

Скажите, долгая старость-награда, или расплата?

Где умирают птицы? Сколько лет сентябрю?

Понимает ли море то, о чём я говорю?

О чём молодая листва поёт вечернему бризу?

Откуда приходит смерть-сверху, или же снизу?

Сколько листьев, чтоб выжить, платят зиме деревья? -

Мне бы только, чтоб дети не умирали во чреве...

Нет, моего не спрашивали мнения,

Когда хочу явиться я на свет:

Сегодня? Завтра? Или день рождения

Желаю отнести на двести лет?

И если бог дарует нам призвание,

То почему, коль это не секрет,

Он моего не спрашивал желания,

Хочу я быть поэтом или нет?