Смерть до рождения, в чём такой смерти смысл?
Мне говорили, я ползать рождён, а крылья лишь атавизм,
Но я в обратном убеждён и я возьму, малыш, этот приз.
Пусть я рискую похлеще Икара,
Клянусь тебе своим даром!
Смерть до рождения, в чём такой смерти смысл?
Мне говорили, я ползать рождён, а крылья лишь атавизм,
Но я в обратном убеждён и я возьму, малыш, этот приз.
Пусть я рискую похлеще Икара,
Клянусь тебе своим даром!
Ночь снимает с наших лиц недовольства маски
Не одна сотня страниц ещё до развязки...
Завтра снова будет день недовольных взглядов
Нам расстаться просто лень... Мы проснёмся рядом....
В России ежегодно делают полтора миллиона абортов. И ничего. «Пропадают полтора миллиона детских улыбок», — сказал бы кто-то. «Полтора миллиона будущих циррозов печени, пристрастий к еде, суицидальных наклонностей», — поправил бы циничный Монтана. С его точки зрения, родить ребенка в этот мир было бы сомнительной услугой и первому, и второму. «Лучшее, что ты сможешь сделать для своих будущих детей, — сказал он как-то, — не делать их совсем».
Корпорации торгуют революцией в модной упаковке: прочти инструкцию во вкладыше, и не бойся передозировки.
Рафинированный бунт безопасен в любых количествах, от мизерных до запредельно астрономических.
Куда подевался мальчик, которым я был когда-то?
Скажите, долгая старость-награда, или расплата?
Где умирают птицы? Сколько лет сентябрю?
Понимает ли море то, о чём я говорю?
О чём молодая листва поёт вечернему бризу?
Откуда приходит смерть-сверху, или же снизу?
Сколько листьев, чтоб выжить, платят зиме деревья? -
Мне бы только, чтоб дети не умирали во чреве...
Я называть тебя отныне стану именем Мальвина,
Ведь мужчина твоей мечты — это, по ходу, Буратино.
Блин, я возможно и не чемпион по части секса,
Но раздражение должно ведь вызывать рефлексы!
Я пару раз уже пульс пытался твой нащупать,
Для того, чтоб убедиться в том, что тра*аюсь не с трупом.
Ну чё за ступор? Алё, подруга! Хорош, очнись!
Да уж, мисс... Вы явно не из порноактрис...
И тут же выпалил всё, как на духу, с глазами закрытыми лёжа.
Пальцами свободной руки, вцепившись в одеяло нервно,
Он повторял: «Это в первый и последний раз — ты же знаешь, я верный!» —
А на том конце провода — рыдания, всхлипы,
Макияж испорченный и прочие проблемы этого типа...
Пойми, я такой, какой есть, мне другим не стать.
Мой тебе совет — не пытайся меня менять.
Я не пластилин, чтоб из меня лепить то, что ты хочешь,
Не устраивает что-то, — разговор окончен.