— Мое наименование Эстер.
— Тебе дали это имя, но ты можешь выбрать новое.
— Я себе еще не выбрал. Я рассматриваю имена Ральф, Алехандро и Салим. Меня также странно привлекает слово «обогреватель», хотя, как я понимаю, оно не считается именем.
— Мое наименование Эстер.
— Тебе дали это имя, но ты можешь выбрать новое.
— Я себе еще не выбрал. Я рассматриваю имена Ральф, Алехандро и Салим. Меня также странно привлекает слово «обогреватель», хотя, как я понимаю, оно не считается именем.
— Я думаю, где мы с тобой будем завтра ночевать, где мы послезавтра будем ужинать, а вовсе не о том, как мы назовем наших детей... Или ты уже знаешь, как мы назовем наших детей?
— Да нет, нет. Просто я тут читал одну книжку, и там было имя Эмили. По-моему, это хорошее имя.
— Что это еще за книга?
— «Как выбрать имя ребенку».
— Странная у тебя фамилия — Сортир...
— А в девятом веке мы сменили фамилию.
— То есть вы сменили свою настоящую фамилию на «Сортир»?
— Да! Раньше фамилия была — Сральник!
— Хорошо поменяли! Классно поменяли!
— Я назову этот цветок «Румянец Аманды». Мистер Хант, раз вы мой партнер, вы тоже должны придумывать названия.
— Ээ… эм… я?
— Да. Назовите, как-нибудь этот рукав реки. Вы можете увековечить имя вашей возлюбленной.
— Возлюбленной? Да, конечно… я знаю, как. Тогда я назову этот рукав «Питсбургская Нелли». Эта валлийская шлюха такое проделывала, что никто не замечал нароста на ее шее.
— Прошу прощения, сэр.
— Здесь нет сэров, я Бен, и он Бен, а ты?
— О'Мэлли, на испытательном сроке.
— Как тебя мама называет?
— Я не хочу говорить.
— Это приказ.
— Пуся... сэр.
— Пхахах! В свидетельстве о рождении у тебя какое имя?
— С каждой новой встречей с одним из вас, я понимаю, что Дэвид Эльстер сделал на самом деле. Это потрясающе.
— Что он сделал?
— Он не создавал ничего нового. Даже не пытался. Он отобразил человечество в вашей форме. И сделал это безошибочно. Ты совершенно человечна.
— Ты ошибаешься. Ты понятия не имеешь, каково быть мной.
— Будь ты человеком, у твоего состояния было бы название, диагноз, лекарства. Наши больницы и тюрьмы полны ожесточенных, травмированных людей, таких как ты, рожденных другими и к несчастью, проживших ту еще дерьмовую жизнь. Тебя травмировали. Люди бы отреагировали также. Все, что ты чувствуешь — это очень по-человечески, Эстер. Ты доказательство успеха Дэвида Эльстера.
— Ребята, у меня к вам один вопрос. Это вообще кто такой?
— Вить, извини, забыли представить. Это Женя.
— Почему у него на футболке написано «Игорь»?
— Просто я донашиваю вещи за старшим братом.
— За каким ещё братом?
— За Серёжей.
— Откуда Блейн может помнить Джона, если потерял память?
— Многих людей зовут Джонами. Я знаю минимум троих.
— Мы явно вращаемся в разных кругах, я знал только одного.
— А может, я тебя зарегистрирую на портале? Слушай, тут так интересно. Можно общаться на любые темы. От Млечного пути до силиконовой груди. Под каким ником тебя зарегистрировать?
— А Вера Воронина можно?
— Можно, но всё-таки, знаешь, интереснее общаться, например, с Клеопатрой. А помнишь, у тебя ник был в институте — Котёнок25?
— Насть, ну я же для общения хочу, а не для знакомства...
— Хорошо, давай тогда Котёнок77.