Подозрительная мама — это полбеды. Настоящая беда — это мама, которой скучно.
Даже в обеспеченных семьях дети донашивают своих родителей.
Подозрительная мама — это полбеды. Настоящая беда — это мама, которой скучно.
Если судить по моей «стене», я в центре всеобщего внимания. В давние времена люди молились друг за друга, теперь же они отчаянно «лайкают» и «комментят», будто соревнуясь, кто больше.
Я стал отцом. У меня сын. Понимание приходило долго, неторопливо, словно давая мне время обдумать и проникнуться каждым шагом на этом пути. Отцом я стал не сразу, я учился этому каждую минуту, открывая для себя все новые и новые штрихи обновленной жизни. Не скажу, что, когда я впервые взял на руки своего сына, я изменился, стал другим, нет. Я просто держал в руках фыркающий сверток, все искал что-то важное в этом маленьком личике, но видел только ребенка. Но потом, день за днем наблюдая, как он растет, я рос вместе с ним. Моя жизнь словно раздвоилась, наше дитя подарило мне вторую судьбу, свою. И к моим привычным взрослым переживаниям прибавились переживания разбитой коленки, радость хорошей оценки в школе, гордость за первые успехи и смущение ранней влюбленности. Сын рос, стал взрослым мужчиной, и однажды мне на руки положили моих внучек. Сердце щемило от счастья и нежности, но я просто молча смотрел на них и улыбался.
— Я знала, я так и знала, эта Мулан всегда была изрядной смутьянкой!
— Не гляди на меня, она унаследовала это от твоей родни.
— Это всю жизнь так с самого детства длится. Денисочке все самое лучшее, потому что он маленький. А Вовочке — шиш с маслом! «Володенька, хочешь мопед на восемнадцать лет? Вот тебе болтик — отведай. Потому что мы сейчас Денисочке покупаем велосипедик и отправляем Денисочку на море, отдыхать перед школой». «Володенька, хочешь мы поможем тебе с квартиркой? Прогуляйся в вагину! Потому что это наследство Денисочки. Он у нас младшенький!» Ему когда двадцать лет было, знаешь, че он устроил? Он с моей девушкой... на кожаной флейте сыграл.
— Он музыкант?
— Да в Роттердам он с ней съездил.
— Гастролировал?
— Сука, ты тупой, что ли?! На рота он ей накинул, на рота!
— Наталье Петровне?!
— Да причем здесь она, Мухич? До нее еще это было... была там эта одна... шаболда. Галя «Два Смычка».
— Скрипачка?
— С-с.. ху... Да, скрипачка. Лауреат международных конкурсов, бл*дь.
Родители лезут в жизни своих детей, думая, что помогают им, но на самом деле они лишь мешают, ломают, а то и убивают своих детей. Родители, решающие за своих детей, повелевающие ими, в итоге просто рушат их жизни, коверкают судьбы.
Молитвой ли, словами ли, делами –
Всегда желаем мы родителям добра,
Сложилось ли доверие меж нами
Или друг друга слышим мы едва, -
Взаимную любовь мы в сердце носим.
И где бы ни были, куда бы ни ушли,
Мы друг для друга у Судьбы поддержки просим
И остаемся близкими людьми.
У меня потрясающие родители. Всю жизнь прожили в одном месте, в одном доме. Говорят, большего им не нужно. У них друзья, с которыми они дружат всю жизнь, со школы. Они верные люди. А родительская верность сообщает ребенку уверенность, правда? Мое детство, и брата, и сестры было отмечено этой уверенностью в незыблемости нашей жизни, в том, что если что-то дурное и случится, то уж точно будет преодолено. Для отца наша стабильность всегда была приоритетом, причем не материальная ее сторона. Папа говорит, деньги не предмет первой необходимости, они, как огнетушитель в доме, нужны для безопасности. Предмет первой необходимости для него – доверие друг к другу. А мама всегда считала: главное, что она должна дать нам, – это саму себя, свое время. Она всегда сама укладывала нас и говорила с нами перед сном столько, сколько мы хотели. Я стараюсь смотреть на семью с их, папиной и маминой, позиций: семья должна стать для человека самым безопасным местом на свете, свободным от тревог.