Если вы молитесь за других, у вас не останется ни времени, ни желания молиться за себя, любимого.
Утешения нет ни вверху, ни здесь... Только мы — маленькие, одинокие, суетящиеся, воюющие друг с другом... Я молюсь себе, за себя.
Если вы молитесь за других, у вас не останется ни времени, ни желания молиться за себя, любимого.
Утешения нет ни вверху, ни здесь... Только мы — маленькие, одинокие, суетящиеся, воюющие друг с другом... Я молюсь себе, за себя.
— Так ты очень молишься Богу, Соня?
— Что бы я без Бога-то была?
— Тебе Бог за это что делает?
— Молчите!
Считается, что искренняя молитва верующего может призвать на помощь множество ангелов.
Молитва никогда не должна зависеть от местности и людей. Она зависит только от веры.
Молитва — это не строки, прочитанные в книге. Даже если это священные книги псалмов. Молитва — это, главным образом, движение души.
— Да благословит тебя Бог за твою милость, — сказала она и поцеловала руку воина.
Он отдернул руку.
— Ты меня уже благодарила один раз. Помнишь? Я дал тебе зерна, а ты... — он усмехнулся. — Я все время смотрю, как ты молишься. Миля за милей, месяц за месяцем. Что толку-то тебе от этого?
Ее глаза наполнились слезами.
— Что толку? — спросил он, на этот раз уже сердито, очевидно, желая услышать от нее ответ.
— Еще не знаю.
Меня так и подмывает прижать этого парня к стенке, тряхнуть раз-другой для порядка и хорошенько потолковать насчёт того, какой, интересно, бог, по его мнению, станет прислушиваться к его молитвам.
— Скажите, вы ещё верите во что-нибудь?
— О да! Я верю в священный эгоизм! В безжалостность! В ложь! В косность человеческого сердца!
Голос отца Бурака призвал их к молитве: верующие встали на колени в снег вокруг освещенного дерева, остальные наклонили головы и утверждали свою веру в человека с таким же рвением, с каким их товарищи взывали к бесконечному.