И тогда... Защита памяти стала спадать, ведя его в тупик. Неслась без остановки до самого конца... Страдания, печаль, отчаяние, зависть, чувство вины... Всё это скрыто в его памяти. Есть ли у него шанс стать счастливым? Девочка продолжала умолять.
Искалечить орган мышления гораздо легче, чем любой другой орган человеческого тела, а излечить очень трудно. А позже – и совсем невозможно. Искалечить – просто – системой «неестественных» «упражнений». И один из самых «верных» способов такого уродования мозга и интеллекта – это формальное заучивание знаний. Именно этим способом производятся «глупые» люди, то есть люди с атрофированной способностью суждения. Люди, не умеющие грамотно соотносить усвоенные ими общие знания с реальностью, а потому то и дело попадающие впросак.
«Зубрежка», подкрепляемая бесконечным «повторением» (которое следовало бы называть не матерью, а скорее – мачехой учения), калечит мозг и интеллект тем вернее, чем, как это ни парадоксально, справедливее и «умнее» сами по себе усваиваемые при этом истины. Дело в том, что глупую и вздорную идею из головы ребенка быстро выветрит его собственный опыт; столкновение такой идейки с фактами заставит его усомниться, сопоставить, спросить «почему?» и вообще «пошевелить мозгами». «Абсолютная» же истина никогда ему такого повода не предоставит. Абсолютам всякого рода вообще противопоказаны какие бы то ни было «шевеления», – они неподвижны и жаждут только новых и новых «подтверждений» своей непогрешимости. Поэтому зазубренная без понимания «абсолютная истина» и становится для мозга чем-то вроде рельс для поезда, чем-то вроде шор для работяги-лошади. Мозг привыкает двигаться только по проторенным (другими мозгами) путям. Все, что лежит вправо и влево от них, его уже не интересует. На остальное он просто не обращает уже внимания как на «несущественное» и «неинтересное». Это и имел в виду большой немецкий писатель Б. Брехт, говоря, что «человек, для которого то, что дважды два четыре, само собой разумеется, никогда не станет великим математиком»...
Я не люблю фотографий. Они заставляют жить прошлым. Нужно уметь забыть. Усохшие ветви нужно отсекать.
У памяти моей дурное свойство –
Я помню то, что лучше позабыть.
Хочу прогнать больное беспокойство,
Но не могу себя переломить.
Раны
Поздно или рано
В памяти утонут –
Всё уйдёт, как в омут,
Ляжет серым камнем
Глубоко на дно…
Насколько прекраснее становится мир, когда вас в нем почти уже нет! Я знаю, что буду помнить об этом, даже когда у меня больше не будет памяти. Потому что после нашей смерти другие будут помнить за нас.
— Почему ты мне никогда раньше не рассказывал, что ты был в школьной рок-группе?
— Да потому, что когда я говорю «Помню, когда-то было в школе», ты сразу отрубаешься!
— Прости, что?
Если бы род людской ничего не помнил, он был бы совершенно счастлив. Когда-то я учился истории в университете, и это, пожалуй, единственное, что я оттуда вынес.
Не бойтесь, я не причиню вам вреда, — обещала Лара, надвигаясь на юношу. — Я очень гуманная, честное слово. Может, только память немного подправлю. Когда разберусь, как это безболезненно сделать.
Cлайд с цитатой