Вы давно знакомы с женщиной и считаете её уродом. Вы смотрите на неё, как на пустое место. Но однажды ни с того ни с сего начинаете думать, какая она под этим твидовым или полотняным балахоном. И вдруг из-под рябой маски проглядывает лицо — доверчивое, робкое, чистое лицо — и оно просит вас снять с него маску.
Вся королевская рать
Cлайд с цитатойЯ знал, что она не обернётся и не посмотрит мне вслед, но, шагая по комнате, чувствовал себя так, словно за мной забыли опустить занавес и тысячи глаз смотрят мне в спину, а аплодисментов нет.
Девушка была хорошенькая, темноволосая, со вкусом одетая, но чего-то ей не хватало; слишком хрупкая и оживлённая, она всё время старалась заарканить вас своими жадными карими глазами, а затягивая петлю, хлопала ресницами и говорила то, чему её научила мама десять лет назад. Однако ей было уже под тридцать, а наука до сих пор не помогла. Но ресницы всё ещё не знали покоя.
… жизнь — это гигантская паутина, и, если до нее дотронуться, даже слегка, в любом месте, колебания разнесутся по всей ее ткани, до самой дальней точки, и сонный паук почувствует дрожь, проснется и кинется, чтобы обвить прозрачными путами того, кто дотронулся до паутины, а потом укусит и впустит свой черный мертвящий яд ему под кожу. И все равно, нарочно или нет задели вы паутину. Вы могли задеть ее нечаянно — по легкомыслию или в порыве веселья, но что сделано, то сделано — и он уже тут, паук с черной бородой и огромными гранеными глазами, сверкающими, как солнце в зеркалах или как очи Всевышнего, со жвалами, с которых каплет яд.
Законы — это штаны, купленные мальчишке в прошлом году, а у нас всегда — нынешний год, и штаны лопаются по шву, и щиколотки наружу. Законы всегда тесны и коротки для подрастающего человечества. В лучшем случае ты можешь что-то сделать, а потом сочинить подходящий к этому случаю закон; но к тому времени, как он попадет в книги, тебе нужен уже новый.
Он кое-как оделся, сел на край кровати, и на груди его появилась надпись: «Не кантовать! — Стекло — Верх».
Посмотри на хороших женщин, которых лупят мужья, на хороших мужчин, которых пилят жены, а они ни черта не могут с этим поделать. И тут оказывается, что развод — это благо. И до чего еще дойдет очередь, ты не знаешь. И я не знаю.
Право — это узкое одеяло на двуспальной кровати, когда ночь холодная, а на кровати — трое. Одеяла не хватит, сколько его ни тащи и ни натягивай, и кому-то с краю не миновать воспаления легких.
Посмотри на хороших женщин, которых лупят мужья, на хороших мужчин, которых пилят жены, а они ни черта не могут с этим поделать. И тут оказывается, что развод — это благо. И до чего еще дойдет очередь, ты не знаешь. И я не знаю.