Лина Васильевна Костенко

І живемо. Земля ще нас тримає.

А вже мистецтво ждать перестає.

Усі вже звикли: геніїв немає.

А що, як є? Зацьковинаий, а є?!

А що як він між нами ходить, геній?

Вивозить з бруду цей потворний час.

Що, як за це вже зараз в наших генах

нащадки наші зневажають нас?!

Так и живём. Земля ещё нас носит.

Но уж искусство прекращает ждать.

Нет гениев — и ладно. И не спросят

себя — вдруг есть? Затравлен, но не взять?

А вдруг, он между нами ходит, гений?

Вывозит ужас времени, сквозь грязь.

А коль сейчас за это в наших генах

потомки наши презирают нас?

0.00

Другие цитаты по теме

Объективность гения не соотносится с объективностью обывателя, ибо только первый, будучи командиром полка, может увидеть ситуацию с позиции командира корпуса.

Доэ утверждал, что всех великих композиторов и музыкантов Ангел музыки посещал хотя бы раз в жизни. Иногда он приходил к их постели, как это случилось с Лоттой, и поэтому появлялись вундеркинды, которые в шесть лет играли на скрипке лучше, чем пятидесятилетние мужчины, что, согласитесь, весьма необычно. Иногда он прилетал и к непослушным детям, которые не хотели учить уроки или упражняться. А к детям со злым сердцем и нечистой совестью Ангел музыки вообще не являлся. Его никто никогда не видел, но многие слышали — слышали те, кому это было предопределено. Чаще всего Ангел спускался к людям, когда те меньше всего ждали его, когда они пребывали в унынии или печали. Вдруг они слышали небесные звуки и божественный голос, запоминавшийся на всю жизнь. У людей, которых посещал Ангел, в груди загоралось какое-то пламя, они начинали ощущать некую пульсацию, несвойственную другим смертным. Когда же они прикасались к инструменту или открывали рот, чтобы петь, то издавали звуки такой красоты, перед которыми меркли все другие звуки на земле. Те, кто не знал, что этих людей посетил Ангел музыки, называли их гениями.

Ремесленник – каждый, набивший руку. Художник – редкость. Гений – почти невозможность, ошибка природы.

Достоевский на несколько дерзких шагов оказался впереди своего времени. Следуешь за ним со страхом, недоверчивостью, потрясением — но всё равно следуешь. Он не отпускает, ты обязан идти за ним… Его следует просто назвать уникумом. Он пришёл из ниоткуда и ни к какому месту не принадлежит. И всё же он всегда остаётся русским.

Дега работал с красками. Роден работал с бронзой. Дебюсси — с фортепиано. Бодлер — с языком. А Анри Жайе и Филипп де Ротшильд работали с виноградом. Хорошее вино — это большое искусство.

Лишь поскольку гений в акте художественного порождения сливается с тем Первохудожником мира, он и знает кое-что о вечной сущности искусства, ибо в этом последнем состоянии он чудесным образом уподобляется жуткому образу сказки, умеющему оборачивать глаза и смотреть на самого себя; теперь он в одно и то же время субъект и объект, в одно и то же время поэт, актёр и зритель.

Усі вже звикли: геніїв немає.

Поснулим душам звелено хропти.

Епоха несприятлива – ламає

іще в колисці геніям хребти.

Колись, давно, були якісь гіганти.

Тепер зручніші виміри – пігмей.

Напівнездари чи напівталанти,

в космічний вік – дремучий Птолемей.

Привыкли все — нет гениев, и всё тут.

Ведь спящим душам велено храпеть.

Плоха эпоха — набекрень своротит

и в колыбели гению хребет.

Давно, когда-то, были там, гиганты.

Теперь удобней — если ты пигмей.

Полубездарности, полуталанты,

в эпоху космоса — дремучий Птолемей.

После гениев толпа не способна удержать суть, ее вершина – ухватить форму, ей под силу только копировать – не создавать. Так рождаются ремесла, и так же они вырождаются. Когда полностью теряется суть, и остается только мертвое подражание форме – исчезает даже ремесло. Помните разницу: ремесло – это форма, искусство – всегда и только содержание.

— Профессор Ренфилд? ФБР.

— Просто Донателло. Меня назвали в честь него.

— В честь... Черепашки-ниндзя?

— В честь... Скульптора эпохи возрождения.