Я не думаю, что кто бы то ни было может прийти в восторг, когда его выкидывают из родного дома. Даже те, кто уходят сами. Но независимо от того, каким образом ты его покидаешь, дом не перестает быть родным. Как бы ты в нём – хорошо или плохо – ни жил. И я совершенно не понимаю, почему от меня ждут, а иные даже требуют, чтобы я мазал его ворота дёгтем. Россия – это мой дом, я прожил в нём всю свою жизнь, и всем, что имею за душой, я обязан ей и её народу. И – главное – её языку.
Я не стесняюсь своего города, я в нём прожил всю жизнь, в нём же, скорее всего, умру…
Магазин был моим домом и моей работой одновременно. Он был для меня гораздо лучшей школой, нежели обычная общеобразовательная, а позднее стал моим личным университетом.
Все ещё горю радостью странника, который давно не был дома. Смотрю в лица своих людей, говорю на языке, родном и самом любимом, дышу опавшими листьями, морозной землёй, кофе, который для меня здесь вкуснее, чем в Бразилии и Колумбии.
Они говорят, здесь не так то и это, но для меня это лучшее место в мире.
Холодный лес, как же я по тебе скучала на горячем карибском песке.
Заведенные в школе порядки вызывали у меня недоверие. Все во мне бунтовало против них. Я держался особняком, был скорее наблюдателем, чем участником. Такая обособленность была вызвана некоторыми особенностями моего характера. Угрюмость, неприятие установившихся понятий, подверженность перепадам погоды — по правде говоря, не знаю, в чем тут дело. Люди с годами меняются. В юности они более упрямы, требовательны. Это обусловлено их личностным развитием, их генами. Случилось так, что я был несколько более требовательным, менее склонным прощать банальность, глупость или отсутствие чувства меры. Из-за этого я и сторонился других.
Я входил вместо дикого зверя в клетку,
выжигал свой срок и кликуху гвоздем в бараке,
жил у моря, играл в рулетку,
обедал черт знает с кем во фраке.
С высоты ледника я озирал полмира,
трижды тонул, дважды бывал распорот.
Бросил страну, что меня вскормила.
Из забывших меня можно составить город.
Это лучшая деревня на всей земле! Кому знать, как не мне: я здесь прожил всю жизнь. Все 11 лет. Здесь тонны снега, здесь лучшие в мире друзья, почти нет девчонок и здесь всегда морозно и холодно.
Ах, да! И самое лучшее — с завтрашнего дня никакой школы, целых две недели! Это будет так круто!
Мокрое белье, замерзшие ресницы, из носа течет, в ботинках снег, запотевшие очки… и пар над горячим шоколадом.
Я уяснила, что в каком бы месте мира я не находилась, я должна сделать его своим домом. Я постоянно таскаю с собой свои старые фотографии. Фото и чай «Barry's» — лучший чай на свете; его можно купить только в Ирландии — и таким образом я везде чувствую себя, как дома.
Великая истина открылась мне. Я узнал: люди живут. А смысл их жизни в их доме. Дорога, ячменное поле, склон холма разговаривают по-разному с чужаком и с тем, кто здесь родился.
Дом противостоит пространству, традиции противостоят бегу времени.
Войдя в родимое жилье,
Забудь условности, кунак!
Спина зачешется — ее
Чеши хоть о дверной косяк.
В жизни, в поведении своем я всегда исходил из того — как получается, так и получается. Впоследствии — если грамматически такое время вообще существует — все, в общем станет более или менее на свои места. По крайней мере, в отношении издания моих книжек. Хотя я этого чудовищно боюсь, потому что представляю себе, что там натворят даже самые замечательные люди, даже из самых замечательных побуждений. И какой хаос там воцарится. Потому что ничего более страшного, чем посмертные комментарии, вообразить себе нельзя.
Cлайд с цитатой