Твои глаза смотрят, но сквозь меня...
Have I told you,
How good it feels to be me,
When I'm in you?
I can only stay clean
When you are around.
Don't let me fall.
If I close my eyes forever,
Would it ease the pain?
Could I breathe again?
Твои глаза смотрят, но сквозь меня...
Have I told you,
How good it feels to be me,
When I'm in you?
I can only stay clean
When you are around.
Don't let me fall.
If I close my eyes forever,
Would it ease the pain?
Could I breathe again?
Мне было тяжело с ней рядом — грудь разрывалась от боли, словно кто-то вонзил в нее ледяное лезвие. Острая боль пронизывала до костей, но я был даже благодарен за это. Я сливал себя с ее пронизывающим холодом, и боль становилась якорем, который притягивал меня к этому месту.
Тяжелая штука жизнь, ребята. Не делая эту основу, не выходя из зоны комфорта... Берите новые уровни, бейте себе под зад. Это не настолько болезненный этап, потому что самый болезненный этап — это когда у тебя не осталось времени сделать что-либо, а тебе еще нужно успеть кучу всего. Когда ты оборачиваешься назад, упущенные возможности как-будто отрывают частицу от тебя, отягощая тебя. Подумай об этом, это больно. Ты хочешь знать, как сделать это — лучше задайся вопросом, каково НЕ сделать это.
Когда говоришь человеком, не слушай, что лопочет язык. Разговаривай с его глазами. Только они тебе скажут, о чём думают его мозги.
Ведь безопасна только неизвестность,
И только у безруких руки чисты,
Не знает боли призрак бестелесный,
Слепой же — зорче зрячих, как известно.
Я в сердечных делах не знаток, но как больно вырывать из сердца любовь — это-то уж я понимаю!..
Ты видишь лучшее, что есть в чужих душах, и для тебя оно важнее живущей там черноты. А тьма, между прочим, очень часто подчиняет себе свет, если тот недостаточно силен. Наверное, тебе нужно стать немного черствее сердцем... чтобы выжить.
Глаза сдаются возрасту без боя,
меняют восприятие зрачки,
и розовое всё и голубое
нам видится сквозь чёрные очки.