Я больше не играю со своей душой.
Какая есть, кому-нибудь сгодится.
Я больше не играю со своей душой.
Какая есть, кому-нибудь сгодится.
Жизнь, Джеймс Киркхем, это долгая игра между двумя безжалостными игроками — рождением и смертью. Все мужчины и все женщины играют в нее, хотя большинство из них плохие игроки. У каждого мужчины и у каждой женщины хотя бы раз возникает желание, за которое они добровольно отдали бы душу — а часто и жизнь. Но жизнь — такая грубая игра, управляемая наудачу, если вообще управляемая, и с такими запутанными, противоречивыми и безвкусными правилами.
Город потерянных душ,
Непролитых слёз,
Впитает всё без остатка.
Город потерянных душ,
Где мы на износ
С тобою играем в прятки.
Я вернулся ночью, город обесточен.
Разгоняя мрак, сиял под небом луна-парк.
Адрес был неточным, почерк неразборчив,
Я закрыл глаза, и время двинулось назад.
Я всё ещё верю, ты смотришь вниз
На мой смешной оптимизм.
Большие потери несла душа,
Когда свободой дышала.
Когда я был маленьким, мама говорила мне, что закатные облака — это души умерших, возносящиеся в рай. Вот так чудо, думал я, значит, и у меня душа алого цвета. Теперь-то я знаю, что алые облака просто-напросто предвещают ветреный день. Но и это тоже чудесно.
Смерть наступает, когда тело теряет жизненную теплоту, и душа — через поры кожи и отверстия в голове — покидает своё телесное пристанище.
Когда человек начинает людей убивать, ему почти всегда приходится убивать их все больше и больше. А когда он убивает, он уже и сам покойник.