Там, где месяц сказку сторожит,
Где в зелёных дебрях ветер ропщет,
Роща соловьиная стоит,
Белая берёзовая роща.
Там на тонких розовых ветвях
В зарослях черёмухи душистой
Соловей российский, славный птах,
Открывает песнь свою со свистом.
Там, где месяц сказку сторожит,
Где в зелёных дебрях ветер ропщет,
Роща соловьиная стоит,
Белая берёзовая роща.
Там на тонких розовых ветвях
В зарослях черёмухи душистой
Соловей российский, славный птах,
Открывает песнь свою со свистом.
Вы слыхали, как поют дрозды?
Под Москвой. Всего лишь час езды.
Нет, не те дрозды, не полевые,
Что сидят вдоль чёрной борозды,
А дрозды-волшебники. Дрозды -
Певчие избранники России.
Вот они расселись по лесам.
Зазвучали до самозабвенья.
Я их узнаю по голосам,
Звонких повелителей мгновенья.
Шапки прочь! В лесу поют дрозды.
Для души поют. А не для славы.
Хорошо, что хвойный лес,
Хорошо — не видно здесь
Осени, осени.
Лишь зелёные иголки
И на ветке, как на полке,
Тень они бросили...
Все ночи, проведенные в Стоура-Борге, на сыром убогом ложе, я представляла себе, как брожу по Флаге под открытым небом и кормлю воронов. Жестокие птицы, но мудрые, а если живое существо нельзя любить за доброту и мягкость, отчего бы не любить его за мудрость?
Что такое быть лесом? Дышать миллионами листьев. Смотреть миллионами глаз. Ощущать миллионами рук. И петь. Петь бесконечно красивую и тягучую песню, в мелодию которой одинаково стройно ложатся и предсмертный хрип, и яростный клекот. И шелест травы, и плач. И тишина.
В лазурном небе летит маленькая птичка. Море отражает эту лазурь. Но сама лазурь исходит от моря в небо. Небо плачет на море синими слезами. Среди этих синих слез есть маленькие птички.
Лед затрещал, закачался упрямо,
Скрежет и треск прозвучал в тишине.
Ветер на озере, точно в окне,
С грохотом выставил зимнюю раму.