— Он тебе нравится или нет?
— Да, наверное... но я ещё не знаю, я думаю...
— Если думаешь о нём — значит нравится.
— Ты мне очень нравишься!
— Ты тоже мне нравишься.
— Но я не знаю, что делать с теми, кто мне нравится, кроме как трахнуться или нажраться.
Любовь — она, братец, штука тонкая. Понимаешь, само чувство любви уже сопряжено с некими внутренними обязательствами по отношению к тому, кого ты любишь, а именно с чуткостью и бережливостью. Ты поневоле вынужден относиться к любимому, особенно если стремишься завоевать его доверие и развить в нём ответную симпатию, как к хрупкой хрустальной вазе.
У тебя есть особенность: ты все слушаешь, слушаешь, а потом прямо в лоб задаешь вопрос, и почти всегда по делу. Такая, знаешь, почти мужская прямолинейность. Некоторым мужикам даже нравятся такие женщины.
— Она тебе нравится?
— Мне нравится «Принглс». А эта девушка... она поразительная. Это любовь всей моей жизни.
Мы вообще любим все глупое. Мужчины терпеть не могут умных женщин, а для женщины идеал мужчины тот, кого она может назвать «мой милый дурачок». Как приятно встретить кого-то глупее себя! Из-за их глупости мы сразу проникаемся к ним симпатией. Умникам, должно быть, несладко живется в этом мире. Обычные люди их недолюбливают, а собратья по уму ненавидят друг друга от всего сердца.
Из всех, кого я встречал за много-много лет, она первая мне по-настоящему понравилась. Только она одна из всех, кого я помню, смотрела мне прямо в глаза — так, словно я что-то значу.
— ... А что я могу сделать сейчас, пока у меня руки грязные?
Она помахала запачканными и покрытыми волдырями пальцами. В голове Лео мелькнула непрошеная мысль о том, что нет девушки привлекательнее, чем та, которая не боится замарать руки. Но, разумеется, это было теоретическое суждение. Оно никак не относилось к Калипсо. Ни в коем случае.
Наверное, у всех красавиц одна слабость: стоит не ответить на их призыв, как они начинают западать на тебя больше и больше.
Cлайд с цитатой