А каково будет мое наказание? Как у всех, наверное… У всех?! Ну, да, у всех – одиночество. Одиночество. Вот именно, одиночество. И никакого снисхождения? Не спрашивайте меня. Об этом судить не мне.
Одиночество — логическое следствие индивидуализма.
А каково будет мое наказание? Как у всех, наверное… У всех?! Ну, да, у всех – одиночество. Одиночество. Вот именно, одиночество. И никакого снисхождения? Не спрашивайте меня. Об этом судить не мне.
Север крошит металл, но щадит стекло.
Учит гортань проговаривать «впусти».
Холод меня воспитал и вложил перо
в пальцы, чтоб их согреть в горсти.
Замерзая, я вижу, как за моря
солнце садится и никого кругом.
То ли по льду каблук скользит, то ли сама земля
закругляется под каблуком.
И в гортани моей, где положен смех
или речь, или горячий чай,
всё отчётливей раздается снег
и чернеет, что твой Седов, «прощай».
Одиночество! Да ты понятия не имеешь, как я жила без тебя первые годы! Самым страшным для меня было забыть твой запах. Когда шёл дождь, я украдкой выбегала на улицу, брала горстку влажной земли и нюхала, чтобы вспомнить «те» запахи, так сильно я боялась позабыть аромат твоей кожи.
Одиночество — замечательная штука, но только пока человек молод. А в старости это невыносимо.
Наверно, это и так сразу видно, но душа у него изрядно испорчена. Как результат — он жалкий одиночка.
I have my own fun,
I have my own sun.
I'm going back home,
I'll be there alone.
I don't wanna hear,
Things waiking my fear.
Жил-был человек. Квартира его была настолько маленькой, что он жил в кровати, кухня его была настолько крохотной, что он завтракал в холодильнике, в душе ему было так скучно, что он лез в чужие. Взгляд его был настолько недальновидный, что он опирался на чужие точки зрения. Мозг его был настолько крошечный, что он пользовался чужим мнением, настроение его портилось так быстро, что он хранил его в морозилке... Как бы он ни пытался научить говорить свое имя, оно не говорило ни о чем. Как бы он ни представлял, он не представлял собой ничего. Он был настолько одинок, что не воспринимал людей, он был настолько не сдержан, что все время держался за телефон, чтобы не натворить. Мир его был настолько внутренним, что остальное время он проводил в виртуальном. Жизнь его была настолько логична, что он чувствовал себя встроенной деталью. Жила-была деталь, которая не знала как ей стать человеком.