Как бы мы ни хотели сделать историю точной наукой, а она все равно никогда ею не станет.
... позвонил кто-то, как ему тогда казалось, чрезвычайно важный; теперь-то он вспомнить не может, что это был за звонок, вот что творит с нами время.
Как бы мы ни хотели сделать историю точной наукой, а она все равно никогда ею не станет.
... позвонил кто-то, как ему тогда казалось, чрезвычайно важный; теперь-то он вспомнить не может, что это был за звонок, вот что творит с нами время.
Повышенная температура в сочетании с горным воздухом творит с человеческим разумом недобрые чудеса.
— Все-таки, — говорит он, — ужасная у меня манера — рассказывать с самого начала, по порядку.
Когда я оказываюсь в незнакомом месте, мне кажется, тут может случиться всё что угодно. А может не случиться, это уж как повезёт.
Ты учти, я вполне могу поверить. Я, знаешь ли, верю почти во все что мне говорят. Так проще.
... по-хорошему, желания наши должны бы сбываться сразу же, незамедлительно или вовсе никогда.
... счастье естественное состояние человека, который знает свое предназначение и следует ему, для такого любые житейские невзгоды — просто рябь на поверхности.
Так не бывает, — говорит мой бедный друг, и в голосе его звучит недовольство с явственным оттенком уважения к чуду, свидетелями которого мы невольно стали. — Так не бывает, — упрямо повторяет он. — Старый город, солнечный летний день, центральная площадь сплошь уставлена плетеными стульями и затянута полосатыми тентами, работают все городские кафе, но ни в одном нет кофе. Пиво, всюду пиво, пенное, густое и липкое, властная, неукротимая стихия, которой покорилось все сущее. И в центре этого кошмара — я. Стою без единого кофейного зерна в кармане, как последний дурак. Именно так я всегда представлял себе ад.