Видишь ли, я был Ником Валентайном, у меня была его память, его страхи, все несбывшиеся надежды, а потом я узнал, что это все даже не мое. Добро, что мы творим — вот что наше, и ничье другое. И даже, если это единственное, что я когда-нибудь смогу считать своим, не Ника, не Института, а своим, тогда я смогу умереть счастливым.
– Что бы ты ответил?
– Как говорят новые хиппи, – сказал я, – пусть эти славные люди мирно идут на добрый ***. Я не держу на них зла. Наоборот, желаю им счастья.