Новым утром горячий дождь обрушился на Олинду. Ричард Гейт, не тронув завтрака, слушал хлопки капель по пыли. Он любил своё одиночество, но после слов Доминики что-то заскребло в нём, как замурованная в стену мышка. Гейт подошёл к зеркалу, поглядел на лицо в шрамах. Отвернулся, два раза обогнул стол, успокоился в кресле. Только теперь в нём что-то не только скребло, но и ныло — это сердце жаждало приключений, но не на морях, а в спальне.
Всё было хорошо, но, как это часто бывает, беда скатилась с языка во всё сующей свой нос бабы.
— Жениться бы вам, — промурчала Доминика, натягивая наволочку на подушку, пока Ричард Гейт по памяти рисовал карту острова Морро. Он покосился на служанку, та больше не проронила ни слова, расправила складки на покрывале и, вздохнув, убралась на кухню.
Стоит жениться на тех женщинах, которые про замужество не говорят ни слова — только с такими и наслаждаешься жизнью. Те же, которые твердят: «После свадьбы»,— охотники без ружья и гончих. Опаснее охотников. Это убийцы.
Свой уголок, пусть и маленький, спасёт, если в доме нет лада. Ладуш знал, что я могу уйти под свою крышу, потому всегда первым прекращал наши ссоры.
Франческа пинала стулья и швыряла о стену тарелки, только когда была одна. Для жениха она отбирала слова, как отбирают фрукты на праздничный стол.
Там, откуда ты пришла, женщина несётся, словно её кнутом погоняют. Сама ищет себе мужчину, сама знакомится. Из спешки выбирает не того, кого нужно. Потом толкает мужчину к свадьбе, не разрешает себе дождаться, пока мужчина созреет.
Слышал про протестантов? Сюда они не должны проникнуть. На этой земле сердца всех верующих должны быть наши. А чтобы забрать сердца, сначала нужно разбить их. Теперь золотых завитков, картинок и истуканов мало. Статуи должны двигаться, говорить, водить глазами. Римский меч будет пронизывать рёбра Христа, а оттуда настоящая кровь капать. Марии будут рыдать солёной водой и тянуть к Спасителю руки…
Детские распашонки, колготки, носочки растянулись над моей головой не то намёком, не то упрёком.
Когда тоска по Исабель конским волосом перетянула сердце, только вино и спасало Кабру. На обезболивающее для души Дас Шагас истратил все накопленные на побег с возлюбленной рейсы. А без денег из Олинды была одна дорога — Кабра глядел на неё каждую ночь сквозь дыру в крыше.
Вот и алтарь — место молитв и выдохов. Золотые колонны, лозой и цветами увитые, ниши с второстепенными персонажами, а наверху она, которая тоже должна быть второстепенной, но стала главною, сначала архангелом, потом людьми выбранная.
Cлайд с цитатой