— Эслан, — проговорила Люси, — скажи, пожалуйста, по-твоему «скоро» — это когда?
— Для меня «скоро» значит когда угодно, — промолвил Лев и исчез, оставив девочку наедине с чародеем.
— В нашем мире, — сказал Юстэс, — звезда — это гигантский шар раскаленного газа.
— Даже в вашем мире, сын мой, это — не сама звезда, а лишь то, из чего она сделана.
– Ах, Аслан, – сказала Люси, – как же попасть в твою страну из нашего мира?
– Я буду учить вас этому всю жизнь, – ответил Лев. – Сейчас я не скажу, долог путь или короток, знайте лишь, что он пересекает реку. Но не бойтесь, я умею строить мосты.
Юстейс по возвращению в наш мир изменился так сильно, что многие удивленно восклицали: «Да уж тот ли это мальчик?» Недовольна была только Альберта — по ее мнению, сын стал скучным и заурядным, и конечно же, причиной всему — дурное влияние этих гадких Эдмунда и Люси Певенси.
Вера в том смысле, в каком я сейчас употребляю это слово — искусство держаться тех убеждений, с которыми разум однажды согласился, независимо от того, как меняется настроение; потому что настроения человека будут меняться, какую бы точку зрения он ни принял.
Время шло, они выросли и повзрослели. Питер превратился в высокого, широкоплечего человека и стал великим воином — его прозвали Питером Великолепным. Сьюзен стала красавицей с черными волосами до пят, и государи всех стран Заморья не раз посылали послов просить ее руки. Ее прозвали Сьюзен Великодушной. Эдмунд же был рассудительнее и спокойнее Питера, мудрый советчик и судия. Его прозвали Эдмундом Справедливым. А что касается Люси, она, хотя и подросла, но осталась прежней — веселой и золотоволосой, и все принцы со всех концов света мечтали, что она станет их королевой, а подданные прозвали ее Люси Отважной.
Самое большое зло творят теперь не в мрачных притонах и вертепах, которые описывал Диккенс, даже не в концлагерях — там мы видим результаты. Его зачинают и рождают (предлагают, поддерживают, разрабатывают) в чистых, теплых, светлых кабинетах, аккуратные, чисто-выбритые люди, которым и голоса повышать не надо.
Сквозь слёзы невозможно увидеть каков на самом деле мир. Так и с желаниями. Чем настойчивей мы требуем, тем меньше получаем, а если и получаем, то отнюдь не лучшее. Бодрый призыв: «А теперь давайте побеседуем по душам» — как правило, повергает собеседников в гробовое молчание. Лучший способ заработать бессонницу — лечь с мыслью о том, что этой ночью вам крайне необходимо выспаться. Изысканным напитком не утолить жажду. Также и со скорбью: чем больше с ней носишься, тем непроницаемей завеса, и вот уже кажется, будто, взывая к ушедшим, мы на самом деле кричим в пустоту. «Просящие» (по крайней мере, слишком настырно просящие) и впрямь не получают. Но лишь потому, что руки заняты.
Есть только два вида людей — те, кто говорит Богу: «Да будет воля Твоя», и те, кому Бог говорит: «Да будет твоя воля». Все, кто в аду, сами его выбрали. Ни одна душа, упорно и честно жаждущая радости, туда не попадёт.
Cлайд с цитатой