... Те, кто причастен тайной мудрости, свободны и от мещанских правил, и от мещанских радостей. Судьба наша, мой мальчик, возвышенна и необычна. Удел наш высок, мы одиноки...
Шутка, как и справедливость, рождается вместе с речью...
... Те, кто причастен тайной мудрости, свободны и от мещанских правил, и от мещанских радостей. Судьба наша, мой мальчик, возвышенна и необычна. Удел наш высок, мы одиноки...
Когда дела идут плохо, вы обнаружите, что в течение некоторого времени они обычно ухудшаются ещё больше, но когда всё сразу начинает ладиться, они часто идут всё лучше и лучше.
По-твоему, надо выполнять обещания. Резонно, резонно, вот ты и выполняй. Но, сам посуди, такие правила хороши для слуг, детей, женщин, вообще для людей, но не для великих учёных, мыслителей и мудрецов. Нет, для людей, но не для великих ученых, мыслителей и мудрецов. Те, кто причастен тайной мудрости, свободны и от мещанских правил, и от мещанских радостей. Судьба наша, мой мальчик, возвышенна и необычна. Удел наш высок, мы одиноки.
— Кто-нибудь там скрывается, а выходит ночью, прикрыв фонарь. Наверное, шайка... жуткие злодеи... они от нас откупятся... Нет, не может дом стоять пустой столько лет. Это какая-то тайна.
— Папа думает, там протекают трубы.
— Взрослые всегда думает самое неинтересное.
Однако, отвечая да, Дигори думал о своей матери, и о своих надеждах, и об их крахе и потому все таки прибавил, глотая слезы, едва выговаривая слова:
— Пожалуйста... вы не могли бы... как-нибудь помочь моей маме?
Тут, с горя он в первый раз посмотрел не на тяжелые лапы льва..., а на лицо... и несказанно удивился. Он увидел, что львиные глаза полны сверкающих слез, таких больших, словно лев горюет о маме больше, чем он сам.
— Сын мой, сынок, я знаю. Горе у нас большое. Только у тебя и у меня есть горе в этой стране. Будем же добры друг к другу.