Хроники Нарнии. Последняя битва

Они не дадут себе помочь. Они выбрали выдумку вместо веры.

Я не могу их вывести наружу, потому что они слишком много думают о том, чтоб не дать себя провести.

— Добро пожаловать, сын.

— Увы, господин мой, я не сын Твой, я слуга Таш.

— Дитя, всё, что ты отдавал Таш, ты отдавал Мне.

— Господин, разве правду сказал Обезьян, что Таш и Ты — одно и то же?

— Это ложь. Не потому что она и Я это одно, но потому, что мы — противоположное. Я беру на себя то, что ты отдавал ей, ибо Я и она настолько различны, что служение Мне не может быть отвратительным, а служение ей — отвратительно всегда. Если кто-то клянется имеем Таш и сдержит клятву правды ради, это Мною он клятся, того не зная, и Я отвечу ему. Если же кто совершит жестокость именем Моим, и скажет «Аслан» , он служит Таш и Таш примет его дело. Ты понял, дитя?

— Господин, ты знаешь, что я понял. Я искал Таш все мои дни.

— Возлюбленный, если бы твоё желание было не ко Мне, ты не искал бы так долго и так искренне, ибо искренне идущий — всегда находит.

Я предпочитаю погибнуть в битве за Нарнию, чем вырасти и стать старой и глупой, и чтоб меня возили в кресле на колесиках, и чтоб потом я все равно умерла...

Каждый находит то, что ищет на самом деле.

Благородная смерть — это сокровище, и каждый достаточно богат, чтобы купить его.

— Похоже, — сказал Тириан и тоже улыбнулся, — что Хлев изнутри и хлев снаружи — два разных места.

— Да, — сказал лорд Дигори. — Причём изнутри он больше, чем снаружи.

— Да, — сказала королева Люси. — Однажды в нашем мире Хлев вместил то, что больше целого мира.