— Похоже, — сказал Тириан и тоже улыбнулся, — что Хлев изнутри и хлев снаружи — два разных места.
— Да, — сказал лорд Дигори. — Причём изнутри он больше, чем снаружи.
— Да, — сказала королева Люси. — Однажды в нашем мире Хлев вместил то, что больше целого мира.
И не болтайте много о Нарнии даже между собой. И не рассказывайте никому, пока не убедитесь, что у тех, с кем вы беседуете, были такие же приключения. Что? Как вы это узнаете? О, узнаете, можете не сомневаться. Странные истории, которые они будут рассказывать, даже их взгляд выдаст тайну. Держите глаза открытыми. Ну чему только их учат в нынешних школах?!
Я предпочитаю погибнуть в битве за Нарнию, чем вырасти и стать старой и глупой, и чтоб меня возили в кресле на колесиках, и чтоб потом я все равно умерла...
— Аслан, Ты стал больше!
— Потому что ты выросла, дитя моё.
— Не потому, что Ты?
— Нет. Но с каждым годом подрастая, ты будешь видеть Меня больше.
— Добро пожаловать, сын.
— Увы, господин мой, я не сын Твой, я слуга Таш.
— Дитя, всё, что ты отдавал Таш, ты отдавал Мне.
— Господин, разве правду сказал Обезьян, что Таш и Ты — одно и то же?
— Это ложь. Не потому что она и Я это одно, но потому, что мы — противоположное. Я беру на себя то, что ты отдавал ей, ибо Я и она настолько различны, что служение Мне не может быть отвратительным, а служение ей — отвратительно всегда. Если кто-то клянется имеем Таш и сдержит клятву правды ради, это Мною он клятся, того не зная, и Я отвечу ему. Если же кто совершит жестокость именем Моим, и скажет «Аслан» , он служит Таш и Таш примет его дело. Ты понял, дитя?
— Господин, ты знаешь, что я понял. Я искал Таш все мои дни.
— Возлюбленный, если бы твоё желание было не ко Мне, ты не искал бы так долго и так искренне, ибо искренне идущий — всегда находит.
Они не дадут себе помочь. Они выбрали выдумку вместо веры.
Я не могу их вывести наружу, потому что они слишком много думают о том, чтоб не дать себя провести.
Однако, отвечая да, Дигори думал о своей матери, и о своих надеждах, и об их крахе и потому все таки прибавил, глотая слезы, едва выговаривая слова:
— Пожалуйста... вы не могли бы... как-нибудь помочь моей маме?
Тут, с горя он в первый раз посмотрел не на тяжелые лапы льва..., а на лицо... и несказанно удивился. Он увидел, что львиные глаза полны сверкающих слез, таких больших, словно лев горюет о маме больше, чем он сам.
— Сын мой, сынок, я знаю. Горе у нас большое. Только у тебя и у меня есть горе в этой стране. Будем же добры друг к другу.
Cлайд с цитатой