— Аслан, Ты стал больше!
— Потому что ты выросла, дитя моё.
— Не потому, что Ты?
— Нет. Но с каждым годом подрастая, ты будешь видеть Меня больше.
Аслан, помолчав, произнес глубоким и низким голосом:
— Сьюзен.
Сьюзен не ответила, но похоже было, что она плачет.
— Ты слушалась страхов, дитя, — произнес Аслан. — Подойди, дай мне дохнуть на тебя. Забудь обо всем. Стала ли ты снова храброй?
— Немножко, Аслан, — отвечала Сьюзен.
— Я надеялся, что веду род от более достойных предков. — отвечал Каспиан.
— Ты ведешь род от господина Адама и госпожи Евы, — сказал Аслан. — Это честь, способная возвысить главу беднейшего бедняка, и позор, способный пригнуть плечи величайшего императора. Будь доволен.
Касписан поклонился.
— Ну, дитя, — сказал Аслан, когда деревья остались позади, — я подожду здесь. Иди разбуди остальных и скажи, чтобы они шли за мной. Если они не пойдут, тогда ты должна следовать за мною одна.
— Тебе трудно понять, малютка, — сказал Аслан, — но ничего никогда не происходит так, как уже было.
— Дитя мое, на свете ничто не повторяется, — тихо промолвил Лев. — Уж так заведено. Тебе тяжело, но вспомни: ныне тяжело всей Нарнии.
Ты произошел от лорда Адама и леди Евы — сказал Аслан, — и это достаточно почетно для того, чтобы беднейший нищий высоко держал голову, и достаточно стыдно, чтобы склонить до земли голову величайшего императора.
— Аслан, — пролепетала Люси, — ты вырос...
— Ты стала старше, дитя мое, вот и я вырос, — отвечал Лев.
— Но ты не постарел?
— Нет. Но чем старше ты становишься, тем больше я делаюсь.
Спать под открытым, усыпанным звездами небом, не пить ничего кроме родниковой воды и питаться в основном орехами и дикими плодами — все это было для Каспиана очень даже непривычно: ведь его сызмальства клали спать на мягкую перину в затянутой шпалерами спальне, кормили с золотых и серебряных блюд в просторной трапезной, к тому же к услугам королевича всегда были десятки слуг. Но — никогда раньше ему не было так радостно, как сейчас. Никогда еще сон не был таким освежающим, никогда еще не была такой вкусной еда; мышцы юноши наливались силой, а лицо постепенно обретало истинно королевское величие.
Когда вместо предателя на жертвенный стол по своей воле взойдет тот, кто невиновен, каменный стол расколется, и сама смерть отступит перед ним.
Cлайд с цитатой